Поединок. Выпуск 2

Дмитрий Петрович рассказывал о своем хозяйстве увлеченно, горячо. Чувствовался не только опыт, но и ум солидного руководителя, мыслящего в условиях современной научно-технической революции аналитически и свежо.

Директор Дальтранса был крайне озабочен хищениями.

— Тут не в одном Мишеневе дело. Просматривается для меня какая-то совершенно непонятная тенденция. Не берусь утверждать точно, но за последние год-два, по-моему, слишком участились недостачи у шоферов. Но я больше строительством занимался. Видите, какой красавец гараж отгрохали? А сами знаете, как у нас строить: то кирпича нет, то с железобетонными конструкциями затор... Честно говоря, работу с людьми немножко запустил. Хотя у меня секретарь парткома — мужик деловой, опытный, с шоферской братией, как с первоклассниками ладить умеет. Но свой, хозяйский глаз тоже не помешает.

— Скажите, Дмитрий Петрович, если у вас нет точных данных, почему вы считаете, что столь явно проявляется тенденция роста числа краж?

— Я же на гаражном деле больше четверти века сижу. Механиком работал, начальником автоколонны, диспетчером... Без эхолота все скрытые процессы собственной шкурой ощущаю. А вообще, если документальное подтверждение иметь захотите, то в бумагах, которые для вас подготовят, все проследить как на ладони можно.

— У вас тут опытные специалисты собрались. Имею в виду вашего главного диспетчера.

— Да, Станислав Антонович — человек опытный. Моя правая рука. С таким работать приятно, — довольно охотно, с нескрываемой любовью в голосе сказал Лукьянов.

— Ну а насчет личности Мишенева что сказать можете?

— Что сказать? — как бы разговаривая сам с собой, переспросил Лукьянов. — Шофер как шофер. Честно говоря, когда мне принесли документы о недостаче, я не очень-то удивился, потому как за ним грешки мелкие водились. Характер у него шаткий. А где шатается, там и провалиться может легко. И все-таки насторожило меня происшествие. Дело в том, что месяца два назад Мишенев новую двухкомнатную квартиру получил. Обставлять надо. Коврики постелить...

— Не думаю, — возразил Воронов, — что он до такой глупости дойдет — крадеными вещами собственную квартиру украшать.

— И я тоже думаю, что крадеными негоже, Так ведь ковер — штука дефицитная. Его и на мебелишку обменять можно, а то и ковер на ковер махнуть...

— Ну, а Хромов?

— Этот другого типа. Кулачок. Все к себе тянет. Но никогда за ним ничего по мелочам не водилось. Если только желание побазарить на собрании... — Лукьянов, видно, без всякого удовольствия вспомнил одно из последних выступлений Хромова и, потерев подбородок, сказал: — Старик кроет, не глядя не только на лица, но и действительности в глаза. Из тех незаменимых опытных шоферов, которые считают, что количество проезженных в жизни километров позволяет им безапелляционно судить обо всем. Не будь я директором, человеком, который должен осторожнее относиться к оценкам, тем более, что они увязаны, как у нас говорят, с критикой снизу, назвал бы я Хромова сквалыгой.

Всю вторую половину дня Воронов просидел в кабинете заместителя директора, который находился в отъезде, и просматривал финансовые документы. Он сделал страничек пятнадцать различных выписок: о заработках, премиях, накатанных километрах, характеристиках, и кажется, сумел бы теперь не хуже Станислава Антоновича разобраться в общих вопросах хозяйственной деятельности Дальтранса.

Когда к концу рабочего дня Воронов, уходя, пересекал гаражный двор, рядом пыхнул тормозами фургон, и, перекрывая шум мотора, человек из-за руля, полуоткрыв дверь, спросил:

— Вы, что ли, из милиции?

Воронов остановился. Кивнул головой. Водитель вышел из кабины, не выключая двигателя.

Это был старик, а может, очень пожилой мужчина, — угадать возраст мешало морщинистое лицо и крючковатая, но крепкая фигура. Настороженные глаза на плутоватом лице, хранившем явные признаки пристрастия к спиртному, ощупали Воронова.

— Вы, товарищ, извините, что побеспокоил, — сказал он голосом, который звучал нетвердо, словно говоривший еще обдумывал, стоит ли начинать разговор. — С вами, никак, Мишенев беседовал?

— Со мной беседовал, — как можно приветливее ответил Воронов.

— Так вот. И мне охота кое-что от себя добавить. Вы уходите или еще у нас побудете?

— Домой собрался.

— Жаль, а то бы тут, по соседству, машину под попутный груз отогнал, и поговорили бы...

— Я уж сегодня наговорился, — перспектива неопределенного ожидания была Воронову не по душе. — Может, завтра можно?

— Можно и завтра. После обеда из рейса вернусь, и, если опять домой торопиться не будете, встретимся, — не очень любезно сказал старик.

— А вы кто хоть будете? — спросил Воронов.

— Хромов моя фамилия. Василий Петрович. Шофер вот с этой телеги...

— Ну, раз Хромов, то можете не сомневаться, что встретимся. Беседа с вами у меня на самое ближайшее время запланирована.

Пока они говорили, дошли до проходной. Хромов сунул в открытое окошечко путевой лист и произнес:

— Мотя, шлепни кругляшку, выкатываться пора.