Поединок. Выпуск 4

Ему снилось, что мальчишкой он бредет по маленькому аккуратному кладбищу в своем родном Эль–Реале. Полдень. Вокруг ни души. Тишина. От нагретых солнцем надгробий пышет жаром. Ему душно. Рубашка взмокла. Но он идет от могилы к могиле, что–то ищет. Ага, вот здесь похоронен его дед Амилькар Прьето. Рядом – бабушка. Чуть подальше – отец. Боже, упокой их души! Но откуда этот резкий запах свежих цветов и плесневелой сырости? Он оглядывается и видит свежую, только что выкопанную могилу. «Не подходи! Обойди стороной!» – уговаривает он себя, но его тянет, тянет почему–то к разверстой яме, усыпанной кроваво–красными цветами. Преодолевая смутный страх, он заглядывает в могилу. Там пусто: только на дне лужица зеркалом отражает глубокое синее безоблачное небо. Он с облегчением отходит от края и замечает мраморную плиту, утонувшую в цветах. Он падает на колени, разгребает лепестки, сдирает их с плиты, чтобы прочесть, что же на ней написано. Буквы проступают медленно. Имя – родное, близкое, он знает его и не верит, он кричит и плачет – неправда! неправда! – и снова видит на белом мраморе в красных, как кровь, пятнах цветов расплывчатую, смазанную надпись…

Давид Пере, посол Панамской республики в Коста–Рике, нервничал и с состраданием посматривал на сидевшую напротив него Клодин. Битых два часа он пытался дозвониться до министра иностранных дел Гонсало Фасио, и все напрасно: тот как уехал на совещание в президентский дворец, так больше и не объявлялся. Разыскать министра внутренних дел Эдгара Аррейо Кордеру тоже пока не удалось. В довершение всего выяснилось, что «потерпевшая» – пятнадцатилетняя Элена Гавидиа – приходится племянницей влиятельному депутату парламента от правой партии «Национальный союз». Дядюшка успел уже выступить в интервью на телевидении с грозным заявлением, что, дескать, он «не потерпит», и «не оставит», и «добьется», и «засадит гнусного насильника в каталажку»… А потом – час от часу не легче – вышла вечерняя «Пренса либре» с репортажем и фотографиями – как полагается! – о «нападении сексуального маньяка на бедняжку сеньориту Гавидиа». Автор репортажа не пожалел красок, чтобы показать, «какое чудовище этот сеньор Прьето, вознамерившийся в кабине лифта (!) овладеть (!!) юной, прелестной школьницей (!!!)». Пронырливому репортеру удалось раздобыть магнитофонную запись, «случайно сделанную одним из операторов гостиничными лифтами», который пожелал остаться неизвестным, но «как честный и порядочный гражданин не мог утаить документ, изобличающий насильника». Словом, дело принимало скверный оборот. На снимках – Элена в фас (крупно: растрепанные волосы, хорошо подретушированные царапины на шее, обнаженная грудь слегка замазана по велению цензуры) сквозь слезы улыбается. Подпись: «Я счастлива, что вырвалась из лап негодяя». Элена – в профиль Подпись:«Он посягал на мою невинность». Элена – в полный рост. Подпись: «Я отбивалась как могла: кулаками, ногами. Я вцепилась насильнику в волосы и выдрала бы их, если бы лифт не спустился вниз и не подоспели полицейские». Были и две фотографии Иселя: мрачное, возбужденное лицо («Вглядитесь в глаза маньяка!») и он – в наручниках («Насильнику не уйти от возмездия!») – продирается сквозь строй любопытных. Тон репортажа в «Пренса либре» и материалы, появившиеся в передачах некоторых радио–и телестанций, не оставляли никаких сомнений в том, что раздуваемый вокруг Прьето скандал был задуман заранее и разыгран как по нотам. Было ясно также, что кое–кто из коста–риканских оппозиционеров постарается придать этой истории политический оттенок, а возможно, и бросить тень на отношения между двумя республиками. Но самое главное – посол это прекрасно понимал – в расчеты организаторов провокации входило задержать как можно дольше панамского контрразведчика в Сан–Хосе и тем самым помешать успешному завершению его миссии. Всё это так… Всё это так. Но чем и как помочь капитану Прьето выпутаться из более чем деликатной ситуации? Добиться, чтобы его выпустили под залог? Ход верный и надежный, но это полумера. И вряд ли сегодня успеть. Сейчас нужно немедленно с ним повидаться и, кроме того, сразу же позаботиться об адвокате. Посол нажал кнопку и, когда помощник его вошел в кабинет, попросил того дозвониться («достаньте его хоть из–под земли») до сеньора Освальдо Берналь де ля Роко, главы коллегии защитников в столичном округе, и направить адвоката в центральный полицейский участок Сан–Хосе. Сам он вместе с сеньоритой д'Амбруаз тоже отправился туда.