Поединок. Выпуск 9

Веселый немец с маленькими глазками и большим ртом успел за свою жизнь переменить немало занятий. Хенниг Бранд был солдатом, костоправом, лекарем, купцом. И во всем ему не везло. Но Бранд был по натуре оптимистом и считал, что у него еще все впереди, а как известно, люди такого рода — самые счастливые люди на земле.

Бранд не сомневался, что его ждут слава и деньги. Много, много денег. Да и как может быть иначе, если он узнал из достоверного источника, что философский камень не сумеет изготовить только идиот. Ошибка всех алхимиков заключалась в том, что они пытались получить золото из ртути, свинца, серы, меди и бог знает еще из чего.

Философский камень из мочи! Вот что упустили все алхимики прошлого и настоящего.

Именно для занятий алхимией Бранду и потребовались астрологические часы с восьмиугольным циферблатом. Тщательно проштудировав трактат Иоанна Исаака Голланда, гамбургский купец взялся за дело.

После одного из опытов Хенниг Бранд обнаружил в тигеле светящуюся пыль, которую купец-алхимик принял за «элементарный огонь», или «первичную материю». В действительности же Бранд открыл фосфор… Имя неудачника алхимика вошло в историю химии. Что же касается денег, то они золотым дождем посыпались в карманы других, более предприимчивых деятелей, которые сразу же поняли, какую выгоду можно извлечь из открытия незадачливого купца…

Короче говоря, вскоре часы вновь переменили своего хозяина.

Пятый владелец часов нам не известен. Зато мы располагаем некоторыми, правда сомнительными, сведениями о других.

В начале восемнадцатого века часы Бомелия оказались у придворного часовщика герцогини Курляндии. Питер Гофман, как и несчастный Стоу, считал, что приобретенные им часы сделаны римским папой Сильвестром II. Будучи человеком тщеславным, а возможно, просто увлеченным своим делом, он решил превзойти своим искусством Сильвестра II и создать для герцогини часы, которым нет равных. А для этого, естественно, требовалось вначале познакомиться с устройством римских часов.

Разобрать хитрый механизм Гофману удалось довольно быстро. Собрать же его заново оказалось делом сложным, тем более, что Гофман стал ощущать легкое недомогание. Но все же часовщик не отступил. Однако часы герцогине он сделать все-таки не смог: «легкое недомогание» превратилось в болезнь. Болезнь эта называлась проказой…

Еще совсем недавно того, у кого обнаруживали проказу, отводили в церковь. Там его укладывали на катафалк, накрывали черным сукном. А затем несчастного заживо хоронили. Лежащий на катафалке слышал панихиду по себе, слышал, как на ноги ему бросают лопатой землю… Это значило, что он умер для людей и церкви…

Теперь такого обряда не исполняли, но суть от этого не менялась. И на следующий же день Гофману было предписано покинуть столицу герцогства — Миттаву. Перед своим исчезновением он продал злосчастные часы приехавшему к герцогине Курляндии члену Верховного тайного совета Российской империи Василию Лукичу Долгорукову.

Тут, видимо, самое время сказать, кем была курляндская герцогиня, для блага которой так старался придворный часовщик.

Анна Иоанновна приходилась племянницей русскому царю Петру I, которого именовала «батюшкой-дядюшкой». Дочь брата Петра, «кроткого разумом» Иоанна, осенью 1710 года была выдана замуж за курляндского герцога Фридриха Вильгельма.

То ли герцог слишком много выпил на шумной свадьбе, то ли по каким-либо иным причинам, но уже через два-три месяца он скончался. И Анна Иоанновна про-вдовствовала в скучнющей Миттаве без малого двадцать лет.

А затем произошли события, от которых могла закружиться голова не только у курляндской герцогини.

Умер Петр II, и члены Верховного тайного совета стали думать, кого посадить на трон.

Долго судили да рядили «верховники» и пришли к выводу, что лучше Анны Иоанновны царицы им не сыскать.

Всем хороша.

Во-первых, ни в государственных науках, ни в каких других не сведуща. Разве что в танцах под руководством «танцевального мастера» Рамбурга еще в девках преуспела. И то не слишком — всегда в теле была.

Во-вторых, за двадцать лет прозябания в Миттаве и русский язык подзабыла и немецкому из-за природной лености не научилась: больше руками изъясняется по примеру немых. Так что Верховный тайный совет всегда сможет по-своему императрицыну волю истолковать.

В-третьих, не больно умом остра. В-четвертых, в забавах безобидна. Любит герцогиня из ружей палить. Говорят, в своей Миттаве всех ворон перестреляла — теперь гонцы из других государств сих птиц привозят. А по вечерам единая утеха — сказки…

В общем, в качестве императрицы Анна Иоанновна полностью устраивала Верховный тайный совет.

Но все-таки решено было лишний раз остеречься. Береженого, как известно, бог бережет.

Чтобы получить из рук членов Верховного тайного совета корону Российской империи, герцогиня обязана была предварительно подписать «кондиции» (условия).

По этим «кондициям» Анна должна была воздержаться от замужества (совет уж сам разберется, кому надеть корону после ее смерти).