Поединок

Дверь не закрылась. Очевидно, достаточно было разблокировать ее лишь один раз — для того, чтобы в дальнейшем повторять уже известные действия, разум не требовался, а значит, они были не нужны. Пожалуй, Хоппер предпочел бы, чтобы прочная дверь вновь отделила его от жуткого инкубатора, но его мнения никто не спрашивал. «База не враждебна мне», — напомнил себе Джим. Может быть, то, что скрывается в этих яйцах, как раз и поможет одолеть врага.

Тем не менее, прежде чем открывать следующую комнату, ему захотелось сделать передышку. Он решил вернуться в комнату с окном и взглянуть на базу альфианина. Скорее всего, конечно, он увидит все то же самое, что и вчера; но он чувствовал бы себя спокойнее, лично убедившись, что ничего не изменилось.

Поначалу ему показалось, что так и есть. Трехмерный образ врага все так же шевелился и щелкал клешнями в воздухе, и его база все так же лежала посреди нетронутой серой пустыни. Хоппер поглядел на монстра — теперь уже без прежнего страха, с одной лишь брезгливостью — и вдруг подумал, что и альфианин там, у себя, так же, с омерзением и ненавистью, глядит на его, Джима, изображение. Он словно почувствовал на себе этот нечеловеческий взгляд — или даже не взгляд, если у чудовища и в самом деле не было глаз, и поежился. Джим уже собирался уходить, как вдруг заметил, что над базой альфианина вьются какие-то черные точки. В следующее мгновение они устремились к базе Хоппера.

Джим в ужасе и полной беспомощности следил, как три черных шара пронеслись перед окном и умчались куда-то вверх, должно быть, зависая над базой. «Опоздал! — билось в мозгу Джима. — Он уже создал оружие! Сейчас, сейчас конец!»

В безотчетной панике Джим бросился на пол, закрыв голову руками и ожидая взрыва. Однако ничего не происходило. Наконец Хоппер решился поднять голову, а потом и встал в полный рост.

«Не сработало! Должно быть, он что-то напутал. Или эти шары вообще не несут оружия, может, это просто шпионы для наблюдения за моей базой. Но в любом случае — он вырвался вперед. Джим, ты должен напрячь свои мозги, если не хочешь, чтобы вся Земля погибла из-за твоей тупости!»

Хоппер поймал себя на мысли, что машинально думает о противнике как о «нем». А что, если это самка? Может быть, у своих она даже считается красавицей. Джим прыснул от этой идеи.

Но как бы то ни было, а с остальными закрытыми комнатами действительно следовало разобраться как можно скорее.

Во второй комнате находилось нечто, что при известной фантазии можно было счесть пультом управления: расположенные под разными углами прямоугольные, шестиугольные и круглые панели, покрытые лунками и желобками, кое-где с разноцветными кольцами, которые легко меняли форму под пальцами, а также большими вогнутыми пластинами и мутными полусферами, которые могли быть экранами и индикаторами. Однако если это и был пульт, то он был выключен, и Хоппер так и не нашел, где он включается.

Третья комната словно вырвалась из кошмара шизофреника; стиль ее совершенно отличался от остальных помещений. Стены, пол и потолок состояли из липкой багровой массы, из которой тянулись, переплетаясь, какие-то членистые отростки и толстые бахромчатые нити; с некоторых из них капала мутная слизь. Посреди всего этого ужаса стояло несколько крупных предметов, состоявших преимущественно из причудливо изогнутых и переплетенных реек и трубок, вероятнее всего, искусственного происхождения.

«Пожалуй, альфианину здесь было бы в самый раз,» — подумал Джим, стоя на пороге помещения и чувствуя, что ничто не заставит его сделать шаг внутрь. Вдруг точно молния сверкнула у него в мозгу: а что если это и есть типовое жилище альфиан? Наглядное пособие, по которому он может изучить быт своего врага. «Спасибо, какнибудь в другой раз!» — подумал Хоппер и отправился к следующему помещению.

Здесь, помимо каких-то внушительных размеров деталей, его ждал сюрприз в виде еще одной двери, которая при этом и не подумала открыться. Джим решил пока не ломать голову над этой новой загадкой, а осмотреть сначала оставшиеся помещения.

В пятой комнате обнаружилось нечто, похожее на компьютер. Его корпус или постамент представлял собой перевернутый усеченный конус высотой в половину человеческого роста, намертво прикрепленный к полу. Из его верхнего торца выступала полусфера, вся покрытая лунками; в каждой лунке был какой-нибудь знак, похожий на иероглиф, но состоящий не из сплошных линий, а из больших и маленьких точек. Эти символы не были нарисованными — они были выпуклыми, подобно шрифту Брайля. Чуть выше середины конуса из него выдавался загнутый вниз крючок. Белый экран — если это был экран — располагался вертикально и представлял собой вогнутый квадрат площадью около четырех квадратных футов.