Поехавшие

В центральной части второго этажа по южному фасаду комплекса, находился Александровский зал соединенный с Георгиевским массивными посеребрёнными дверьми с золотыми орнаментами. В ярком свете ламп, виднелись розоватые мраморные стеновые плоскости, свод купола и примыкающие парусные своды, украшенные орденскими гербами и звездами. Всюду сияла позолота, отражаясь золотым отблеском на полотнах с изображением различных эпизодов жизни Александра Невского и зеркалах вокруг.

Вдоль стен сейчас были расставлены столы с напитками и закусками, а небольшой импровизированной сцены лилась классическая музыка, призванная не раздражать слух многочисленных гостей, ведущим за бокалом шампанского переговоры и парам, вздумавшим танцевать под массивными канделябрами. 

- Домой хочу, - вздохнул грустно Антон, покосившись на остатки шампанского в бокале, поставив его на поднос услужливо подошедшему официанту. Елисей неподалеку кружил в танце хихикающую дочь посла Швеции, что-то нашептывая ей на ухо, заставляя постоянно краснеть. – Вот же…

- О! Андрюшка! – от этого голоса парень вздрогнул, оторвал взор от брата, медленно повернувшись в сторону широко улыбающейся Миланы. У него одновременно задрожали руки, задергался глаз и резко сделалось дурно.

- Ты… - засипел, на что кукольная блондинка радостно закивала, хлопнув в ладоши. Великолепная ткань кремового платья сверкнула разноцветным блеском, отчего девица стала вовсе похоже на дорогую коллекционную игрушку Барби из ограниченной серии. Обычно таких отец покупал Насте, во всяком случае платье девушки отдаленно напоминало парню этих девиц в коробках. Идеальные локоны, ни одного выбившегося волоска, сверкающая улыбка – абсолютно пустая, будто перед ним марионетка. А не человек.

- Что с тобой? – взгляд голубых глаз Миланы стал подозрительным. Она спешно себя оглядела, поправляя на руках длинные перчатки. – У меня что-то на платье? Волосы? На лице? Смазалась тушь?

Антон непонимающе вскинул брови, потому что девушка так занервничала, будто от ее внешнего вида зависела целая жизнь на планете. Он усмехнулся про себя, невольно выдав:

- У тебя помада на губах и лист салата в зубах застрял, - издевательски произнес, а затем сам же пожалел. Девчонка так сильно побелела, что никакие румяна не спасли бы. Покачнувшись, бросилась из зала, спеша скорее покинуть его, пряча лицо, стараясь находится в тени.

- Ненормальная что ли? – пожал плечами, схватив очередной бокал и пробираясь к улыбающимся родителям. Точнее улыбалась мать, а вот Павел Канарейкин выглядел мрачнее. Судя по виду, домой он хотел не меньше своего второго сына, если не больше.

- Пошли домой, - наверное, в шестой раз заявил тихо Паша, краем глаза заметив Антона, кивая ему.

- Стой смирно, что ты дергаешься, как лиса в капкане, - шикнула на него Кира через зубы, продолжая удерживать на лице приветливую улыбку. Она пожала руку японскому министру, начисто забыв его имя, однако осталась совершенно невозмутима.

- Мам, правда, поехали домой, - заканючил Татошка, вздыхая.

- Ну-ка тихо, - зашипела на них Кира, отчего оба Канарейкина резко замолчали, синхронно засопев. – Моя дочь хотела на бал. Испортите ей вечер, обоим головы пооткручиваю!

Антон вздохнул, сделал глоток шампанском, печально взглянув туда, где находился выход. Отец забрал из рук бокал, сунув стопку водки, негромко чокнувшись с ним, а младший Канарейкин благодарно кивнул. Шампанское уже не помогало от скуки.

- Никогда не женюсь, - уставился на прозрачную жидкость, скривился, а затем разом заглотил, почувствовав неприятный вкус на языке.

- В твоем возрасте, я также говорил, - задумчиво потянул Паша, грустно покосившись в сторону графина, который от греха подальше отодвинула Кира, погрозив мужу кулаком.

- И что случилось?

- Его спроси, - буркнул Канарейкин, кивая на танцующего с женой Тасманова, сверкающего направо и налево улыбкой.

– Зарегистрировал меня в Тиндере, потом твоя мама случилась. Жил бы сейчас один, без детей, жены… - мечтательно причмокнул, вздрогнув, стоило супруге повернуться в его сторону, вскинув бровь. – Ужас какой, а не жизнь. Как только выживал без тебя, Львеночек, - замурлыкал, подлизываясь к мрачной Кире, поймав ее коронный взгляд.

- Не подлизывайся, проходимец, - строго заявила, продолжая отпивать из бокала. – Все приготовил?

- Да, дорогая, - вздохнул, отвернулся, зашептав сыну:

- Не женись. Никогда. Жены – это от лукавого. Точно говорю.

- Я все слышу, Кенар.

- Понял, пап, - закивал Антон, тихонько посмеиваясь.

Говорят, в жизни каждой девушки ее первый бал особенный. Для Насти Канарейкиной он не был первым, даже вторым, однако именно сегодня все было по-особенному. Модой этого сезона были пышные бальные платья на молодых девушках, будто они снова оказались где-то в 18 веке на балу императора. Некоторые дамы в возрасте тоже не пожалели ткани на подъюбники, устало прижимаясь к стенам от жары и нехватки воздуха в легких. Вокруг желтый, оранжевый, красный - отчего в глазах просто пестрило от многочисленных оттенков этих цветов.