Поехавшие

Ладонь легла поверх плеча, обтянутого дорогой тканью черного пиджака и Настя шагнула за крестным отцом, слыша мягкие переливы музыки за спиной на полукруглой сцене. Заметила улыбку матери, смеющегося отца над шутками дедушки, Елисея, пытающего отчаянно флиртовать с одной из ее бывших одноклассниц, но не сводящего взгляда с Алисы. Антона, со скучающим видом вяло огрызающего на язвительные шутки Степана Ерофеича, осаждающего его супругу. От всего через стул закатывала глаза Раиса, а напротив сидела Ингу, мать Ярослава Тасманова, рядом с которой девушка увидела Марка, помогающего почистить яблоко, что-то с улыбкой рассказывающего ей. Удивительно, каким заботливым он становился подле этой пожилой женщины. Как улыбался тепло матери, отвечал дедушке со смехом, дразнил ее лентяя брата и в кругу семьи становился совсем ни таким, каким его видели люди.

- Переживаешь, что Марк никогда на тебя так не посмотреть?

Настя с удивлением подняла глаза на Ярослава, заглянув в проницательные ярко-голубые глаза. Такими они становились у Тасманова младшего, когда он испытывал сильные эмоции, светлее от перепада настроения. Удивительное сходство с отцом, однако такое различие в отношении к обществу.

Канарейкина опустила взгляд на мраморную плитку пола, тяжело вздыхая.

- Язвительные шутки вроде не показатель большой любви, - пробормотала, переступая с ноги на ногу в очередном повороте танца, услышав смех Алисы. – Свидания, цветы, подарки – все чуть ли не силой выбивать приходится, - пожаловалась мужчине, услышав тихий смех над головой.

- Маленькая ты еще, Настюшка. Совсем ничего в любви не понимаешь, – произнес Ярослав, поймав обиженное выражение на красивом личике, улыбнулся широко. – Такая же нерешительная, как мама и одновременно упертая в отца.

- Ничего не поняла, – надулась скорее для вида. Чем действительно обиделась. Хотя все равно не понимала, о чем ведет речь крестный, оглядев его с ног до головы, чуть отступив в танце и вновь приблизившись. – Типо я любить не умею?

- Не понимаешь, как, - поправил Тасманов, рассеяно скользнув взором по стенам. – Я тоже не понимал когда-то. Или не хотел, мой сын в этом плане куда более сообразительный.

- Загадками говоришь, дядя Яр, - проворчала, услышав, как музыка прекратила, а танец закончился. Мужчина отступил на шаг, отпуская ее руку и подмигнул озорно, кивая на чуть повернувшего в их сторону голову Марка.

- Спроси у него прямо. То, что ответить, решит твою дилемму. Он ведь никогда не врет, - с этими словами крестный двинулся в сторону супруги, скользнув ладонью по оголенным плечам Раисы, целуя ладонь супруги, переплетая их пальцы. Настя на минуту даже залюбовалась этой парой. Они были одновременно похожи на ее родителей и в то же время совершенно другими. Более зацикленные друг на друге, дышащие, живущие один для другого. Наверное, как лебеди, создающие пары на всю жизнь и умирающие от тоски по своей половинке в случае ее потери.

- Чего скучаешь посреди зала, мелкая? – обернулась к озадаченному Антону, хмыкнув, повиснув на брате.

- Танцевать пошли. Сегодня всех доконаю вместе с новыми классными и суперудобными туфлями, - подмигнула поморщившемуся Татошке, приподняв одну ногу, потащив парня за собой. За Антоном был Елисей, ворчащий что-то насчет раздражающих младших сестер, затем Сергей Радов, после Влад, его братья. Шампанское рекой, звон бокалов и музыка, разливающаяся по залу. С каждым новым глотком искрящегося напитка, голова хмелела, а настроение становилось все лучше. Звучали поздравления со сцены, за которыми следовали крепкие объятия.

- Такая большая стала, красивая, - мурлыкнула Лана, обнимая девушку.

- Спасибо, теть, - в который раз за вечер повторила Настя, вздыхая. – Такое ощущение, что у меня целая куча родни.

- Дружба, длящаяся годами, самая крепкая, как и любовь. Мы со временем роднимся друг с другом, становясь большой семьей, - подмигнула женщина, отпуская ее руку дабы вернуться к мужу с младшим десятилетним сыном. Перебралась от семьи Ежовых к Кристине Радовой, поцеловавшей ее в щеку и оглядевшую с ног до головы с улыбкой.

- Все же от Пашки в тебе гораздо больше, - произнесла она, озорно сверкнув синим взором на подошедшего к ним Павла, едва крепкая рука легла на плечи дочери, обнимая ее.

- Моя же дочь, - с гордостью отозвался Канарейкин, коснувшись губами макушки девушки.

- Пап, – едва Радова отошла, Настя повернулась в руках отца, кивнув на зал. – Почему дочь еще на вальс не повел? – хитро прищурилась, едва заметно усмехаясь, увидев его ответную улыбку.

- Я разве не танцевал с тобой на выпускном? – поморщился Кенар, но позволил увести себя в центр.

- Танец отца с дочерью, – послышался веселый голос Тасманова, отчего Паша погрозила ему кулаком издали. – Давай, Павлик, отопчи ноги дочери от души. Исполни отцовский долг с гордостью!

- Да ты откосил тогда, перекинув эти обязанности на дядю Ярика! – фыркнула Настя.

- Правда? – прикинулся дурачком Павел, рассмеявшись. – Может снова так сделать?

- Сейчас, ага. Давай, покажи, что с тебя не только песок на пол сыпется.

- Язва маленькая.