Поэмы

IV

Еще далеко до рассвета,
Хоть глаз коли от темноты.
Могильным саваном одеты,
Томятся шримс хребты,
Они и посредине лета
Стоят, закованные в льды.
Одни лишь туры там гуляют
Над крутизною диких скал,
Да из ущелья завывает
Хевсурской речки мутный вал.
Вот на окраине селенья,
Подъехав, кто-то стукнул в дверь:
"Жена, вставай без промедленья,
Не время нежиться теперь.
За бабью глупость ты отныне
Крестом Хахматским проклята,
Ты не чета теперь Апшине,
Как месяц солнцу не чета.
Прими неистовую Лурджу.
Возьми мой панцирь и клинок,
Отдай их доблестному мужу,
Кто первым вступит на порог.
Пусть он, мечом моим владея,
Получит даром и коня.
Ты слышишь, что сказал тебе я?
Зачем не смотришь на меня?
Уж не ездок я в чистом поле,
Теперь я бедный домосед,
И от несчастной этой доли
Спасенья мне на свете нет"
Прошло три месяца. С постели
Больной Апшина не встает.
Забыв про удаль и веселье,
Вздыхает он и слезы льет.
Он раны сердца удалого
Не залечил, не рассказав,
Как лиходея-пустослова
Смирил в бою могучий пшав.
Во всем признался он общине,
Он ничего не утаил,
И пред святынею отныне
Смиренно голову склонил.

V

Хевсуры-воины в Хахмати
Справляют празднество. У врат
Святой молельни, словно братья,
Мамука с Миндией стоят.
Вон Чирчла к капищу подходит
Муж, закаленный на войне.
Очей с воителей не сводят
Их жены, стоя в стороне.
Хевсуры пиво льют рекою,
Вздымают кубок круговой,
Овечьи головы горою
Уже лежат перед толпой.
И выходя из низкой двери
К толпе, собравшейся вокруг,
Творит дидэбу хевисбери…
Апшина, ты ли это, друг?
Благоговея пред святыней,
Он молит небо за народ.
"Будь нам заступником отныне,
Святой Георгий, наш оплот!
Храни десницей нас нетленной
От поражений и обид.
Чтоб был во всех концах вселенной
Хевсурский воин знаменит!"

-

Но есть в народе слух упорный,
Что на краю селенья Бло,
Едва лишь полог ночи черной
Покроет сонное село,
Не раз слыхали над рекою
Хватающий за сердце стон:
"Увы мне, мертвому герою!
Не я ль при жизни погребен?"

1887 Перевод Н. Заболоцкого