Поэмы

Плечами, грудью и спиной
Тянул он барку бечевой,
Полдневный зной его палил,
И пот с него ручьями лил.
И падал он, и вновь вставал,
Хрипя, «Дубинушку» [114] стонал.
До места барку дотянул
И богатырским сном уснул,
И, в бане смыв поутру пот,
Беспечно пристанью идет.
Зашиты в пояс три рубля.
Остатком – медью – шевеля,
Подумал миг, зашел в кабак
И молча кинул на верстак
Трудом добытые гроши
И, выпив, крякнул от души,
Перекрестил на церковь грудь.
Пора и в путь! пора и в путь!
Он бодро шел, жевал калач,
В подарок нес жене кумач [115].
Сестре платок, а для детей
В сусальном золоте коней [116].
Он шел домой – неблизкий путь,
Дай Бог дойти и отдохнуть!

С бурлака мысли Гришины
Ко всей Руси загадочной,
К народу перешли.
(В те времена хорошие
В России дома не было,
Ни школы, где б не спорили
О русском мужике.)
Ему всё разом вспомнилось,
Что видывал, что слыхивал.
Живя с народом, сам,
Что думывал, что читывал,
Всё – даже и учителя,
Отца Аполлинария,
Недавние слова:
«Издревле Русь спасалася
Народными порывами».
(Народ с Ильею Муромцем
Сравнил ученый поп.)
И долго Гриша берегом
Бродил, волнуясь, думая,
Покуда песней новою
Не утолил натруженной,
Горящей головы.

Русь

Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка-Русь!

В рабстве спасенное
Сердце свободное —
Золото, золото
Сердце народное!

Сила народная,
Сила могучая —
Совесть спокойная,
Правда живучая!

Сила с неправдою
Не уживается,
Жертва неправдою
Не вызывается, —
Русь не шелохнется,
Русь – как убитая!
А загорелась в ней
Искра сокрытая, —

Встали – небужены,
Вышли – непрошены,
Жита по зернушку
Горы наношены!

Рать подымается —
Неисчислимая!
Сила в ней скажется
Несокрушимая!

Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка-Русь!..

III

«Удалась мне песенка! – молвил Гриша,
прыгая. —
Горячо сказалася правда в ней великая!
Вахлачков я выучу петь ее – не всё же им
Петь свою «Голодную»…
Помогай, о Боже, им!
Как с игры да с беганья щеки
разгораются,
Так с хорошей песенки духом
поднимаются
Бедные, забитые…» Прочитав
торжественно
Брату песню новую (брат сказал:
«Божественно!»),
Гриша спать попробовал. Спалося,
не спалося,
Краше прежней песенка в полусне
слагалася;
Быть бы нашим странникам под родною
крышею,
Если б знать могли они, что творилось
с Гришею.
Слышал он в груди своей силы
необъятные,
Услаждали слух его звуки благодатные,
Звуки лучезарные гимна благородного —
Пел он воплощение счастия народного!..

МОРОЗ, КРАСНЫЙ НОС