Читаем Поэмы. Драмы полностью

Поэмы. Драмы

Вильгельм Карлович Кюхельбекер , Дмитрий Игоревич Соловьев

Кикимора

Здорово, милый мой раек!Здорово, друг партер! мое почтенье, креслы!Без вас наскучило: препоясал я чреслы,Взял посох и суму; шел, шел, все на восток —И наконец прибрел на эти доски.«А для чего? — кричит Фирюлин, мой Зоил, —И прежде ты довольно нас бесил;Твои все шуточки так глупы и так плоски!И я душой был рад, когда ты объявил,Что, к прекращенью нашей муки,Здесь с нами глаз на глазТы видишься в последний раз...И что ж? опять ты здесь! Где ж плеть и палка Буки?»Трофим Михайлович, не торопитесь бить;Позвольте наперед вам доложить:Бесенок я, а сотворен для дружбы;Для ней ни от какой не откажуся службы.Есть друг и у меня, предобрый человек,Пречестная душа — писатель;И вот пришел ко мне и говорит: «Приятель,Преемник твой не то, что ты; он ввекСо сцены с публикой не вступит в разговоры.К тому ж угрюмые, косые взоры,Его коварный, злобный нрав,Ну, право, созданы не для забав!А, брат, необходим с партером мне посредник,Веселый, умный собеседник,Который бы подчас, как Шекеспиров хор,Им пояснял мой вздор».И ну просить и лестными словамиПревозносить меня, хвалить мой ум, мой дар!Что ж? просьбы и хвалы, — вы ведаете сами, —Хоть в ком, а породят усердие и жар;Я к Буке; Бука молвил: «Отпускаю»;И вот я здесь, и в должность я вступаю!Не так ли, господа, вы видели пожар?Лихая, говорят, тут заварилась каша!Ижорский спас княжну. Что ж? героиня нашаЗанемогла; к тому ж погода, грязь...У Льва Петровича остался в доме князь.Прошло недели с две: княжна с постели встала,Но, благодарности полна,Любовию занемогла княжна.И прежде, говорят, тайком пылала(Действителен же был Вавилин наговор!),Теперь же и таить любви не стала;Обрадовался князь и — сладил вмиг сговор.Однако ж кланяется хор:Жених, пожалуй, сгонит с места!Чай, наших прежних шашней не забыл;Да и сердит: смотрите, как уныл!Зато уж как мила, как хороша невеста!

(Уходит.)

Входят Ижорский и Шишимора.

Ижорский

Любим я, счастлив! Счастлив? я? да что ж

(указывая на грудь)

Здесь ад мой шепчет? — клевета и ложь!Любим! положим, но любить могу ли?Навеки дни минувшие минули.Все выскажу: ее я не люблю;Я чувств вчерашних уж обресть не в силах.Не стужу ль скуки я при ней терплю?Огонь мгновенный вспыхнул на могилахМоих истлевших ощущений: яСчитал огонь тот светом оживленья, —От одного погас он дуновенья —И в прежней хладной тьме душа моя!Чтобы любить ее, свою природуЯ победить бы должен; с корнем вонВсю ненависть к ее исторгнуть родуПредательскому — к людям; а мне онТак мерзок, как тирану сумасброду,Который — мысль не глупая! — скорбел,Что не дана одна и та же шеяВсем этим тьмам и тьмам бездушных тел;Вдруг, разом... да! Желание злодеяПонятно мне. И я, в груди моейКо всем к ним ужас, ненависть лелея, —Я соглашуся для одной для нейНа подлую, безумную изменуСуровой правде, самому себе?Вовеки унизительному пленуУж не подвергнуся... Хвала судьбе!Нельзя. Но если б даже, я ль забуду,Как эта Лидия играла мной?Кто? я овечьей одарен душой?Нет! пусть она трепещет: тигром буду!Так! Но чего ищу, найду ль у ней?Быть может, уж давно жокей, лакей,Или Ветренев, шут презренный,Или молокосос, дитя — Веснов,Или Жеманский, гений несравненный...О! всех их я бы растерзать готов!Пускай! — по крайней мере на коленяхЕе хочу я видеть пред собой,Роскошствовать в ее рыданьях, пенях.Да! — Чтоб, объята смертною тоской,Рыдая, поднимала вопль безумный,Чтобы, без памяти, дрожа, стеня,Сама молила о любви меня,И чтоб ей был ответ мой хохот шумный...О! если бы!

Шишимора

Я поздравляю вас,По чести, Лев Петрович, поздравляю, —Вы понабрались кой-чего у нас;Вас, сударь, уважать я начинаю.Положим, ты по слабости своейИ не совсем еще достиг чертей,А, право, хороши твои успехи;Ты уж почти опередил людей.Ну, продолжай! Для адской ты потехиСозреешь, может быть: надежда есть, —И то не малая, поверь мне, честь,Когда столь рухлое, как ты, созданьеЗа нами следует, хоть сдалека.Одно противно мне: твоя тоскаИ то, что слишком в вялое мечтаньеВдаешься... Нет, живи-ко, брат, слегка,Без этих глупых, тяжких размышлений...Не слушай предрассудков и сомнений:Шаршавят жизнь — и только! А к чему?Все делай по желанью своему,И будешь ты первостепенный гений!

Входит Лидия.

Лидия

Не помешала ли я вам?

Ижорский

Княжна, вас посетить я собирался сам:Поговорить мне должно с вами.

Лидия

Поговорить? Вы правы: между намиО многом должно бы поговорить.Так, перед вами я во многом виновата;Считаю вас за друга и за брата,Для вас хочу свою всю душу обнажить.

Ижорский

Позвольте...

(Шишиморе)

Ты ступай, и чтоб нам не мешали!

Уходит Шишимора.

Лидия

Я много причинила вам печали,Мой друг! и вспомнить — так стыжусь. Но нет:Пусть вы узнаете, пусть слышит целый свет!Как грешник, исповедав преступленья,Надеется от бога отпущенья,Так, исповедав все мои вины,И я надеюсь: будут прощены.Тот, с кем я говорю, не мой ли избавитель,Который жизнию мне жертвовал? К тому жНе благородный ли, великодушный муж?Узнать хотите ль,Ижорский, как могла дойти я до того,Что самым лучшим, самым высшим чувствомИграла? что с предательским искусством,Боль, муку душ себе вменяя в торжество,Сама и холодна и с безмятежной кровью,Шутила, забавлялася любовью?Бог дал мне добродетельную мать:Она меня с каким старанием растила,Как силилась свою мне душу передать!Мне было десять лет... ее взяла могила...Отец мой... больно сердцу моему...Его вы знаете: не вам одним, всемуИзвестен свету он... он был мой воспитатель.Но защитил меня создатель,И, верно, матери святая теньМеня хранила ночь и день,Меня, как ангел божий, сберегала:Я правила его, содрогшись, отвергала;Был долго невнимателен и глухК его учению испуганный мой слух;Успел он не во всем, увы! успел во многом.Он сердце мне тщеславьем отравил,Он блеском суеты мне взоры ослепил.Единственным своим и счастием и богомСчитать я стала этот блеск.Куда ни покажусь, везде встречаю плеск,Восторг, и торжество, и восхищенье...Сначала это все рождало упоенье,Потом наскучило: безумная толпаМоих поклонников казалась так глупа,Казалась так мертва, что стала в омерзенье.Явились вы: вы были исключенье;Мое тщеславье пробудилось вновь,Но я наказана: отомщена любовь.

Ижорский

Вы, Лидия, меня, прошу вас, извините:Вы не к тому привыкли, что теперьУслышите. Не знаю...

Лидия

Говорите;Все, все мне выскажи, мой друг, и верь:Хотя бы речь твоя была сурова,Хотя бы ты мне сердце растерзал,Хотя бы в каждом звуке был кинжал,Все от тебя я выслушать готова!

Ижорский

Итак!.. судьбой учитель был мне данЖестокий — опыт, вождь безжалостный, но верный:Он весь мой путь одел в волчец и терны,Он много мне нанес страдания и ран;Но предо мной рассеял заблужденьяИ продал правду мне, — без спору, за мученья,Все ж правду. С той поры исчезли все мечты,Спал с глаз покров бывалой слепоты,И сновиденьями я назвал сновиденья:Увидел я людей в их гнусной наготе,Изгибы душ бездонных разгадал я,Зажег светильник в их ужасной темноте,Всю злобу, все коварство их познал я.Меня вы любите? вы говорите так...Желал бы верить, но — мне ненавистен мрак:С словами сердце не всегда согласно;Хочу, чтоб для меня светло все было, ясно.

Лидия

Несчастный, бедный друг! что, что скажу тебе?Не оскорбляюсь, нет: душою я болею.Ах! не желала бы и злейшему злодеюС тобой равняться в тягостной судьбе,Какого страшного в себе ты кормишь змия!Желаешь доказательств: но какие,Скажи мне, доказательства сильнейТех, что сквозь слезы из моих очейБлестят теперь? тех, что из каждого движенья,Из звука слов моих сам можешь почерпнуть?Как веру влить в твою неверящую грудь?Как одолеть твои упорные сомненья?И если ты не убежденВсем тем, что видишь, всем, что слышишь, —Что ж убедит тебя? — Тобой мой дух пленен,В моем дыханьи каждом дышишьТы, ты один; так, ты одинМоих всех чувств и мыслей властелин;Да! из малейших даже обстоятельствТы мог бы видеть, как люблю тебя,И что тебе весь мир я и себяОхотно б отдала... Каких же доказательств,Жестокий, требуешь еще? — Но нет: скажи!Какие б ни были, я наперед согласнаИ, радостна, безгласна,На все решаюсь: прикажи.

Ижорский

Доверье нужно мне; одно доверьеДоверье может породить во мне,И вот вопрос мой вам, сиятельной княжне:Вы в силах ли презреть высокомерье,Спесь рода своего, молву и сан отца?Принадлежать мне до венцаВы в силах ли?.. Молчишь, бледнеешь... Слушай, кто я:Ценою счастья и покоя,От роковых, от грозных силЦеною дорогою я купилЕдинственный мой дар. Дар этот что? Свобода.Да! после многих тягостных победНе святы для меня ни одного народаОбычьи, предрассудки, бред.Единый мой закон, единый бог — природа.И мне подобна быть должнаТа мощная, отважная жена,Которая подать не содрогнется рукуМне на всю жизнь: со мной сопряжена,Должна дерзать на скорбь, на смерть, на муку.Должна встречать с возвышенным челомТо даже, что зовете вы стыдом.Не так ли? Вас, княжна, я ужасаю?Однако же я честный человек,Я слова данного не нарушал вовек;И вам под клятвой обещаю:Как скоро сами вы по жертве тойРешитесь быть моей обвенчанной женой,Тогда исполню вашу волю,И пусть обряд пустойСоединит, как сам умеет, нашу долю.

Лидия

О боже праведный! он болен, он больнейСтократ, чем думала я в простоте своей!Ижорский! что, о! что мне предлагаешь?Своей ли собственной погибели желаешь?А мне? в ужасном лучше бы огне,В пучине пламенной, неизбежимойИстлеть, исчезнуть было мне!Ты для того ли спас меня, неустрашимый,Чтоб стала я тебе, бесстрашному, в боязнь?Чтоб ты, спаситель мой, обрел в спасенной казнь?Внемли: ты уж теперь растерзан подозреньем;Не сомневаюсь в слове я твоем:На мне ты женишься; но что? всегда, во всем,Уверенный моим паденьем,Что снова пасть могу, — во всем ты ложь, обманУвидишь, растравишь все язвы прежних ран,К ним новые, ужасные прибавишьИ страшным бременем меня, себя подавишь.Меня? не мыслю о себе:Я силою непостижимой,Таинственной, неодолимойПривлечена к тебе...Нет! об одной твоей я думаю судьбе:О! сжалься над собою;О! да остануся достойною тебя;Меня губя,Души моей любимец, ты со мноюНе погуби себя!

Ижорский

(в сторону)

Еще она, клянусь, и бездну одолеет!Клянусь, меня едваНе сбили чистый взор и мощные слова.Нет! нет! все это вздор, притворство! — не успеет!

(Громко)

Княжна, в последний разЯ спрашиваю вас:Согласны ли принять мое вы предложенье?Нет? — так покиньте же мое уединенье,Меня оставьте одного;Чтобы, как прежде, мне людей не видеть,Отречься навсегда от мира, от всегоИ без изъятья всех вас ненавидеть!

Идет; Лидия удерживает его.

Лидия

Ижорский! боже мой! согласна... я твоя!

Ижорский

Теперь тебя своею я считаю,Теперь ты истинно моя.В беседке... в полночь... ожидаю.

(Уходит.)

Лидия

(одна)

Не сплю ли я? не в мрачном ли бредуМеня пугают дикие виденья?Что я сказала? помощь где найду?К кому воздвигну стоны и моленья?Увы мне! сердце с сердцем не в ладу:От неба ль, от чудес мне ждать спасенья?Весь мой обзор могильной мглой одет:Потух отрадный, путеводный свет.Сурово, бренное свое созданье,Сурово наказал меня мой бог:Кому и жизнь и каждое дыханье,Все чувства посвятила я, он могОбречь меня на срам и поруганье?Бессмертный! ты непостижим и строг:Что смертного, как бога, я любила,За то меня твоя карает сила.О дочери молися, мать моя!Ты, коей глас любезный и священныйС младенчества златого помню я!Ко слабой мне, отвсюду утесненной,Из рая пусть прострется длань твоя,Или к своей обители блаженнойВосхить меня: постыл мне мир земной;Покоя жажду страждущей душой...Покоя жажду... ах! но очарованВсесильным обаянием мой дух:К нему привязан, связан с ним и скован,К погибели стремится, слеп и глух...Страдалец! нет, он счастьем не балован:Везде встречал и взор его и слухПредательство; он горькую судьбинуБыл должен пить... и я его покину?Я? никогда! ему я докажу,Что в мире есть еще любовь прямая;Что суетой и я не дорожу;Пусть судит и гласит толпа слепая,Ты подвиг мой благослови, святая!Так, устою, все бури отражу:В житейской темной, горестной пустынеЯ буду ангелом его отныне.

(После некоторого молчания)

Все решено. Нет Лидии: онаДля мира, для родных погребена;Отныне отроком да будет дева,Рабом да будет гордая княжна;И раб судеб не убоится гнева,И отроку не будет смерть страшна,С весельем он сразится с нищетою:Он укреплен любовью роковою.Но кто ж введет меня в унылый дом,Где ныне вновь Ижорский одинокий,С ужасным, всех пугающим челом,Снедаемый змеей — мечтой жестокой,Как первый богом мучимый злодей,Как Каин, отречется от людей?К нему, как волны ко скале кремнистой,Толпа текла из города всего;Но только юношу с душою чистойИз всей толпы Ижорский одногоВстречал когда-то взором несуровым;И душу за Ижорского ВесновБыл в это время положить готов.И я — я не без власти над Весновым:Свой первый пламень посвятил он мне;Меня любил он в робкой тишине.Вот верный, вот усердный мой союзник!К нему, в столицу, не теряя слов!Так, им и мной наш драгоценный узникВоздвигнется из адовых оков.

(Поспешно уходит.)

Смерклось; вечерняя заря осветила сад багряным мерцанием; несколько музыкальных аккордов, потом являются Титания и Ариель.

Титания

Сильф, где был ты, где порхал?

Ариель

Мед с цветов я собирал,Омывался я росою.

Титания

Сильф, бессилен ты и мал;Но судьбы благой рукоюБыстротой ты наделен,Наделен умом проворным;Ныне мне явись покорным, —Мною будешь награжден.

Ариель

Быть твоим слугой не мне ль?Вечный раб твой Ариель:С ранней, сладостной денницыДо возврата вещих сновЯ веления царицыВсюду совершать готов.

Титания

В путь же, сильф, скорее в путь!Ход на север простирая,Выдет дева молодая:Под кафтаном девы грудь,Шляпа на главе мужская.Ты, ее оберегая,Не позволь ниже дохнутьНа нее дождю, ненастью;Страх таинственною властьюНасылай на злых зверей,На недобрых, на людей;Чтоб в дубраве девы нежной,Чтоб ее в степи безбрежнойОбижать не смел злодей,Волк не испугал голодный,Ветер не знобил холодный.В путь же, сильф, лети скорей!