Поэмы Оссиана

Правда, юный К. Ф. Рылеев, находившийся еще в кадетском корпусе, написал в 1813 г., явно подражая Оссиану, прозаическую "Победную песнь героям": "Возвысьте гласы свои, барды. Воспойте неимоверную храбрость воев русских! Девы красные, стройте сладкозвучные арфы свои; да живут герои в песнях ваших. Ликуйте в виталищах своих, герои времен протекших. Переходи из рук в руки, чаша с вином пенистым, в день освобождения Москвы из когтей хищного", и т. д. {Маслов В. И. Литературная деятельность К. Ф. Рылеева. Киев, 1912. Приложения, с. 82.} Но Рылеев ориентировался не на Макферсона, а на "Песнь Оссиана на поражение римлян" Э. Гарольда, чьи оссиановские поэмы в целом более жизнерадостны. {См.: Левин Ю. Д. Об источнике "Победной песни героям" К. Ф. Рылеева. - Рус. лит., 1980, Э 2, с. 143-146.}

Оссианизм наложил отпечаток и на связанное с Отечественной войной элегическое творчество К. Н. Батюшкова. Характерные оссиановские выражения обнаруживаются в стихотворении "Переход через Рейн" (1816), написанном по личным воспоминаниям о вступлении русских войск во Францию. Реальные картины сочетаются здесь с условными, ставшими уже традиционными замками "в туманных, облаках", "нагорными водопадами", "бардами", "чашей радости" и т. п. {Батюшков К. Н. Опыты в стихах и прозе. М., 1977, с. 320-324.} Целиком проникнута оссианическим духом косвенно относящаяся к событиям наполеоновских войн монументальная элегия "На развалинах замка в Швеции" (1814). Тематически она связана со Скандинавией (и певцы соответственно зовутся здесь не "бардами", а "скальдами"), но в то же время в ней развиваются характерные мотивы оссиановских поэм. Это и престарелый воин, поседелый в боях, благословляющий сына на подвиги во имя славы, и юноша, несущий "на крыльях бури" войну "врагам отеческой земли", и "погибших бледный сонм", который возносится в загробный мир, и скальды, готовящие на холмах пиршество, и "дубы в пламени" и т. д. Но все это, как и в поэмах Оссиана, - лишь воспоминание о героическом прошлом. Ныне же

... все покрыто здесь угрюмой ночи мглой,

Все время в прах преобратило!

Где прежде скальд гремел на арфе золотой,

Там ветер свищет лишь уныло! {*}

{* Там же, с. 202-205.}

Отсюда меланхолический колорит, присущий стихотворению.

Лицеист Пушкин, перелагавший "Кольну-дону" ("Кельна", 1814) и создававший подражание "Осгар" (1814), где сочетал Оссиана и Парни, стилизует в оссианическом духе (не без влияния Батюшкова) и события наполеоновских войн. Так, в "Воспоминаниях в Царском Селе" (1814), которые открываются картиной "угрюмой нощи", являются "тени бледные погибших... в воздушных съединясь полках", а при наступлении русских войск "звучат кольчуги и мечи". Соответственно у Пушкина и Наполеон сокрушается на Эльбе:

... раздроблен мой звонкий щит,

Не блещет шлем на поле браней;

В прибрежном злаке меч забыт

И тускнет на тумане.

(Наполеон на Эльбе, 1815).

Видно, должно было пройти полтора десятилетия, прежде чем Пушкин смог показать в "Полтаве" реальную обстановку сражения со штыковыми атаками пехоты, сабельным ударом конницы, орудийными залпами и т. д. А далее последовало и "Бородино" Лермонтова.

Героическая интерпретация оссианизма была подхвачена и развита в конце 1810-х-начале 1820-х годов литераторами, прямо или косвенно связанными с декабристским движением. П. А. Вяземский в статье "О жизни и сочинениях В. А. Озерова", предпосланной собранию сочинений драматурга, писал: "Воображение Оссиана сурово, мрачно, однообразно, как вечные снега его родины. У него одна мысль, одно чувство: любовь к отечеству, и сия любовь согревает его в холодном царстве зимы и становится обильным источником его вдохновения. Его герои - ратники; поприще их славы - бранное поле; олтари могилы храбрых". {Озеров В. Л. Соч., т. I. СПб., 1817, с. XXIX.} Поэзия Оссиана утверждалась, таким образом, как гражданская и народно-героическая и вновь подчеркивалась ее близость северной русской поэзии. И это воззрение разделялось декабристами. Кюхельбекер в стихотворении "Поэты" вводит Оссиана в ряд певцов, призванных вещать народам - великие истины. У Александра Бестужева раздумья о прошлом страны "возбуждают... мысли оссиановские". {Бестужев Алок[сандр]. Путешествие в Ревель. - Соревнователь просвещения и благотворения, 1821, ч. XIII, кн. 2, с. 179.} Связанный с тайным обществом А. М. Мансуров пишет "Умирающего барда", подражание Оссиану, где прославляются герои, отдавшие жизнь в правой битве.