Поэмы

Во всем роду Миндодаури,
Как говорят в селенье Бло,
Один Апшина, полон дури,
Худое выбрал ремесло.
Он грабит не друга и друга,
И, словно ханская казна,
Его разбойничья лачуга
Добром захваченным полна.
Но нам известно и другое:
Сильней Апшины — Гоготур,
Чуть только двинет он рукою, —
На землю падает хевсур.
Однажды, полон восхищенья,
Изволил царь о нем сказать:
"Мой Гоготур в пылу сраженья
Сильней, чем тысячная рать.
Его десница из булата,
А сердце кованая медь.
Любого может супостата
Он усмирить и одолеть.
Он сотни раз проверен мною.
Как ангел смерти величав,
Толпу врагов перед собою
В смятенье гонит этот пшав.
Так ветер гонит вдаль солому,
Так ураган несет ладью…
Должно бить, служат удалому
Святые ангелы в бою".
Не раз просил его владыка
Собой украсить царский двор,
Но своенравный горемыка
Не захотел покинуть гор.
"О царь, — твердит он, жизнь в долине
Не для меня. Подумай сам,
Какая выгода дружине,
Коль я спущусь в долину к вам?
Когда меня не овевает
Прохладный горный ветерок,
Моя душа изнемогает
И не могу я, видит бог,
Ни пить, ни есть… Томясь от скуки,
Брожу я в мире сам не свой.
Нет, мне не вынести разлуки
С моей родимой стороной!"
Одно тревожит Гоготура:
Уж в продолжение двух лет
Оружью пшава и хевсура
Работы подходящей нет.
Но он и дома не без дела,
Он землю пашет день-деньской,
Ворчит: "Война так бейся смело,
А нет размахивай косой.
Великий грех для земле дела
Ходить с оружьем на разбой".
И мало, что ему неведом
Обычай зверский грабежа,
Чтоб поругался он с соседом,
Не помнит ни одна душа.
Бывало, старую чинару
На плечи взвалит и несет,
Иль за деревней Копча пару
Оленей вдруг подстережет.
Домой лишь к вечеру вернется,
Присядет возле очага,
Покурит трубку, а взгрустнется
Пандури  снимет с косяка,
Зальется песней удалою,
Да так, что вздрогнет потолок,
А коль притопнет вдруг ногою
Земля уходит из-под ног.

II