Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

...Слава богу, в конце концов объявился бухгалтер, связался с налоговым управлением, и проблема была решена. Суть этой проблемы осталась мне неизвестна: спрашивать Иосифа было неловко, а сам он с нами не поделился. Важно, что его репутация не пострадала.

Глава ХХ КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ

На родине молодой Бродский был для многих властителем дум и душ. В Aмерике, в последние десять лет жизни, он стал для некоторых друзей также вершителем судеб. Многие полагали, что влияние его в литературном мире почти безгранично, что достаточно одного его слова, чтобы для друзей открылись в Америке двери издательств или аудитории университетов. Знакомые наивно думали, что от его телефонного звонка зависели гранты и публикации и, тем самым, «какая-никакая» карьера на Западе, а возможно – даже литературная судьба.

К сожалению, эта простодушная уверенность в его могуществе сильно преувеличена. У Бродского, как и у всякого сильного влиятельного человека, в литературном мире было много завистников и врагов. И вовсе не всегда и не все его попытки достать для кого-то грант, устроить кого-то в университет или повлиять на публикацию в американских журналах увенчивались успехом. Кроме того, он старался помочь столь большому количеству людей, что в последнее время наступила некая девальвация его рекомендаций.

Называть имена здесь не имеет смысла. Те, кому он помог, это прекрасно знают, как и те, кому он помочь не смог или... не захотел.

Каждый его поступок в этой сфере (если он становился известен) вызывал много толков, пересудов и противоречивых мнений – от полного одобрения до сурового осуждения.

Одним из самых известных эпизодов подобного рода является эпизод с романом Аксенова «Ожог».

В сухом изложении эта история выглядит следующим образом: Иосиф прочел рукопись романа «Ожог» в издательстве «Farrar, Straus & Giroux» и дал ему столь уничижительную характеристику, что роман был издательством отвергнут.

А теперь – комментарии и детали. Разные люди узнали об этой истории из разных источников (точнее, уст). Мотивы поступка Бродского также объясняются по-разному, и, соответственно, существуют противоположные мнения по поводу этой истории.

Версия, рассказанная Бродским лично мне, звучала следующим образом: «Я пришел в издательство, увидел рукопись и попросил прочесть (то есть Иосиф прочел роман по собственной инициативе, его об этом не просили. – Л. Ш.)Роман оказался говном, о чем я Роджеру и сказал» (Роджер Страус – редактор издательства и близкий друг Бродского. – Л. Ш.).

На мой вопрос, зачем он потопил Аксенова, собрата по перу и старинного своего приятеля, что, с моей точки зрения, является «некошерным» поступком, Иосиф ответил, что роман плохой и он честно сказал об этом, на что имеет полное право.

Леше Лосеву Бродский рассказал, что Роджер просил его прочесть рукопись и высказать свое о ней мнение. И поскольку роман Иосифу резко не понравился, он так и сказал. За Аксенова он не очень беспокоился, потому что был уверен, что Вася напечатает роман в другом издательстве, и тем самым «Ожог» найдет своего читателя. Бродский оказался прав. Этот эпизод не закрыл перед Аксеновым двери в другие издательства, и он много лет успешно печатался в Америке.

Но, как говорится, «всяк толковал, как умел». В окололитературных кругах высказывалось и другое мнение. Оно заключалось в том, что Бродский не хотел способствовать успехам тех, кто публиковался «в массовом масштабе» в Советском Союзе, и был там успешен и знаменит. В качестве убедительных примеров приводились имена Евтушенко и Вознесенского.

Впрочем, неприязнь Бродского к Евтушенко, как явствовало из разных интервью, даваемых Бродским, объяснялась скорее личными мотивами. Он упоминал об этом не раз, в том числе и в «Диалогах с Соломоном Волковым».

На самом деле никто наверняка не знает, какую роль сыграл Евтушенко в судьбе Бродского. И потому неизвестен и подлинный мотив выхода Бродского из Американской академии в связи с принятием в нее Евгения Александровича.

Резко отрицательное отношение Иосифа к Андрею Вознесенскому мне менее понятно. Допустим, Бродскому не нравились его стихи, но личных причин для неприязни к Андрею у Бродского не было. Разве, что общее раздражение, что Вознесенский был «официальным левым» поэтом.

Иосиф не раз запускал ядовитые шпильки в наш со Шмаковым адрес за то, что мы дружим с Вознесенским. А я, в свою очередь, пыталась объяснить ему, как достойно вел себя Андрей во многих очень непростых обстоятельствах, скольким он помог и каким верным оказался другом.

Мне хотелось, чтобы они хоть раз по-человечески поговорили, и я «подъезжала» к Иосифу, увы, безуспешно.

Тем не менее, встреча состоялась: Вознесенский побывал в гостях у Бродского на Мортон-стрит. Иосиф мне об этом рассказал лично сам, а Андрей описал этот визит в своей книжке «На виртуальном ветру».