Поэт и проза: книга о Пастернаке

«Безъязыкость», «задыхание» и судорожность мимики оказываются взаимосвязанными друг с другом. Вот как, например, Пастернак описывает свой разговор со Скрябиным о своих музыкальных способностях: «Я оценил тогда, как вышколены у нас лицевые мышцы.С перехваченной от волненья глоткой,я мямлил что-то отсохшим языкоми запивал свои ответы частыми глотками чаю, чтобы не задохнутьсяили не сплоховать как-нибудь еще» («ОГ» [4, 155]).

5. Болезни органов кровообращения, а также кровотечения:нарушение сердцебиенья, пустые сердечные сумки, опавшая сердечная мышца, грудная жаба, аорты лихорадит, «в капиллярах ненастье», малокровье; разбрызгивание крови, распоротая в кровь мякоть, все в крови.

Как мы помним, от сердечной болезни погибает Живаго, который не смог открыть «окно» трамвая: «Он продолжал попытки и снова тремя движениями вверх, вниз и на себя рванул раму и вдруг ощутил небывалую, непоправимую боль внутрии понял, что сорвал что-то в себе,что наделал что-то роковое и что все пропало» [3, 484]. С преодолением сердечной болезни связано ощущение «второго рождения» самого Пастернака ( Опять опавшей сердца мышцейУслышу и вложу в слова) — таким образом, именно «шаги будущности» не успел сделать Живаго (сделал шаг, другой, третий, рухнул на камни и больше не вставал[3, 484]), в отличие от своего «творца». В этом отношении интересны письма Пастернака января 1953 г. (когда поэт сам попал с инфарктом в больницу), которые корреспондируют с его стихотворением «В больнице» из книги «КР». Во всех этих текстах фигурирует «окно», через которое поэт-художник устанавливает связь с миром и Богом. Из письма же В. Ф. Асмусу (3 марта 1953 г.) узнаем, что этим «окном»в метафорическом смысле был для него «неотделимый (от меня) Живаго»,который, несмотря на «сердечную болезнь, не считающуюся вымыслом», позволял Пастернаку радоваться жизни и творить. Это же «окно»18 лет назад (в 1935 г.) было для поэта «тупиком», и вопреки тому, что у него «в действительности не было никакой болезни», он был «непоправимо несчастен и погибал» [5, 510] (см. подробно 3.7). Таким образом, «сердечная болезнь» оказывается в центре поэтической системы Пастернака, ее «кровообращения» и определяет круги жизни самого поэта.

6. Болезни нервной системы:головокружение, мигрень, икота, неврастения, обмороки, паралич, эпилепсия, судороги; бессилие, усталость; нарушения сна, бессонница.

Именно бессонница изводила Пастернака в 1935 г., особенно во время зарубежной поездки, делая его, как он писал жене, «полубезумным, измученным недосыпаньями неврастеником» [Письма 1993, 95]; болезнь же свою он воспринимает (плача в сновиденье) как «колдовскую силу», которая отнимает от него З. Н. Пастернак «не только как жену и женщину, но даже как веянье простой мысли и спокойного здоровья» [Там же, 96] [105].

Мы знаем, что «грамматику бессонницы» Пастернак изучил еще по пушкинским «Стихам, сочиненным ночью во время бессонницы» и по блоковскому стихотворению «Над озером» («С вечерним озером я разговор веду…») — ср. у Блока: И я, и все союзники мои: Ночь белая, и бог, и твердь, и сосны… … И в комнате моей белеет утро.Мы имеем в виду пастернаковское стихотворение «Марбург» (1916, 1928) со строками Чего же я трушу? Ведь я, как грамматику, Бессонницу знаю. Стрясется — спасут. Рассудок? Но он — как луна для лунатика. Мы в дружбе, но я не его сосуд(первая редакция), где в роли «бессонницы» выступает шахматная «королева». Еще раз «Бессонница» настигает поэта в знаменательном 1953 г. (Который час? Темно. Наверно, третий. Опять мне, видно, глаз сомкнуть не суждено),когда вновь появляется «окно», но в него уже «тянет холодом» и одиночеством, и лишь затем приходит осознание некоего «белого», как утро, «ты»: Неправда, ты Всей белизны своей сквозной волной Со мной.