Поэт, или Охота на призрака

– А что скажете о заднем сиденье? Вчера вы упомянули, что стекла в машине запотели. Может быть, вы прислонялись лицом к окну, когда заглядывали внутрь? Не заметили ли вы чего-нибудь на полу?

Теперь Пенна понял, куда я гну. Несколько мгновений он раздумывал, потом отрицательно покачал головой.

– Полиция задавала вам этот вопрос?

– Нет, ничего такого они не спрашивали. Кажется, я начинаю улавливать ход ваших мыслей…

Я еще раз кивнул:

– И последний вопрос. Когда вы набрали девять один один, вы сказали диспетчеру, что произошло самоубийство, или упомянули только о выстреле?

– Я… – Пенна пытался вспомнить, задумчиво скользя взглядом по снеговым облакам над озером. – Да, я сообщил Службе спасения, что неизвестный мне человек застрелился на автостоянке. Что-то в этом роде. Да вы можете проверить, там наверняка осталась запись.

– Наверняка. Все равно спасибо вам.

Когда я шел обратно к машине, в воздухе закружились первые снежинки. Неожиданно Пенна окликнул меня:

– Эй, мистер, а как насчет гипноза?

– Если копы надумают сделать это, они вам позвонят.

Прежде чем забраться на водительское сиденье, я заглянул в багажник. Разумеется, никаких цепей там не было.

На обратном пути, проезжая через Боулдер, я остановился у книжного магазина «Улица Морг»[4] – вполне подходящее название для моего случая. Там я приобрел толстый том, в который вошли самые известные рассказы и стихи Эдгара По, намереваясь изучить его творчество сегодня же вечером. По дороге в Денвер я все прикидывал, вписываются ли ответы Пенны в разработанную мною теорию, вертел их так и сяк и в конце концов пришел к выводу, что ни один из фактов нисколько не противоречил версии, которая понемногу складывалась в моей голове.

Когда я добрался до полицейского управления и поднялся в спецотдел, мне сказали, что детектива Скалари нет на месте, и я вынужден был спуститься этажом ниже, в отдел ППЛ. Векслер сидел за рабочим столом и явно скучал. Сент-Луиса нигде видно не было.

– Черт побери, – приветствовал меня Векслер. – Опять хочешь испортить мне обед?

– Отнюдь, – ответствовал я. – Неужели ты не рад меня видеть?

– Все зависит от того, что тебе надо.

– Где служебная машина Шона? Ее уже отдали кому-нибудь другому?

– Какого хрена ты приперся со своими вопросами?! Или считаешь, что мы не знаем даже, как правильно проводить расследование?

В сильнейшем раздражении Векслер швырнул карандаш, который держал в руке, прямо в стоявшую у входа корзину для бумаг. И только потом сообразил, что наделал. В результате он вынужден был встать и разыскивать свою принадлежность для письма среди обрывков конвертов и оберточной бумаги.

– Послушай, Векслер, я не собираюсь никого тыкать носом в ошибки и создавать людям трудности, – произнес я ровным голосом. – Просто мне хотелось раз и навсегда кое-что прояснить, однако чем сильней я старался, тем больше вопросов у меня возникало.

– Например?

Я рассказал о своем разговоре с Пенной, и Векслер едва вновь не вскипел. Я заметил, как кровь бросилась ему в лицо и как дергается мускул на левой скуле.

– Послушай, – напомнил я ему, – полиция закрыла дело, и никто не имеет права запретить мне беседовать с Пенной. Кроме того, мне все чаще кажется, что вы со Скалари проглядели кое-что важное. Ведь машина Шона оставалась без присмотра больше чем полминуты, пока Пенна ходил звонить.

– Ну и что нам это дает?

– А то, что ваши парни интересовались прежде всего временем, которое прошло между выстрелом и тем моментом, когда сторож увидел автомобиль. Чтобы выскочить на улицу, ему потребовалось всего пять секунд; за это время никто не успел бы добежать до деревьев и спрятаться – это очевидно. Всем все ясно, дело закрыто и сдано в архив. Но Пенна сказал, что стекла в машине запотели. Это было необходимо тому, кто писал на ветровом стекле предсмертную записку, кто бы это ни был. В первый раз Пенна не заглянул назад и не видел, есть ли кто-нибудь позади переднего сиденья. Он сразу кинулся звонить и отсутствовал как минимум тридцать секунд. Кто-то мог спрятаться в машине – просто лечь на пол и затаиться, а когда сторож ушел, у этого человека было вполне достаточно времени, чтобы выбраться из автомобиля и добежать до леса. Все могло произойти именно так.

– Ты, часом, не головой ли стукнулся? А записка? А следы пороха на перчатке?

– Надпись на лобовом стекле мог сделать кто угодно. Перчатка со следами пороха может принадлежать убийце. Он выстрелил, потом снял ее и надел на руку Шона. Тридцать секунд – это немало, к тому же на самом деле могло пройти намного больше времени. Даже наверняка больше, ведь Пенна звонил в два места, Векс, в два!..

– Ну, все это очень неопределенно, Джек. Ведь не мог же преступник с самого начала рассчитывать на то, что сторож будет так долго названивать в инстанции?

– Почему бы и нет? В крайнем случае он мог убрать и Пенну – только и всего. Случись это, и вы, парни, решили бы, что Шон застрелил сначала сторожа, а потом себя. Судя по тому, как вы провели расследование смерти моего брата, от вас можно ожидать и не такого.