Поэт, или Охота на призрака

– Присядь-ка. – Скалари наклонил голову, должно быть, для того, чтобы я полюбовался, с каким искусством и сноровкой он завил и напомадил свои редкие волосы в надежде прикрыть зарождающуюся лысину. – Видишь ли, Джек, все не так-то просто.

– И в чем же загвоздка?

– Если бы ты пришел сюда как брат, который хочет знать, что случилось, то я, наверное, рассказал бы тебе все, что мне известно. Но в данном случае, зная, что все сказанное мною может оказаться в «Роки-Маунтин ньюс», лучше, пожалуй, воздержусь. Я слишком уважал твоего брата и никогда не пойду на то, чтобы… таким образом увеличивать газетные тиражи. Я считаю это недопустимым, даже если ты сам и придерживаешься другого мнения.

Мы были вдвоем в маленьком кабинете, куда каким-то чудом втиснулись четыре рабочих стола. Заявление Скалари не на шутку разозлило меня, но я сдержался. Вместо того чтобы ответить резкостью, я только наклонил голову – наверное, для того, чтобы он получше рассмотрел здоровые и густые волосы у меня на макушке.

– Позвольте спросить, детектив Скалари… Моего брата убили?

– Нет.

– Значит, это суицид?

– Совершенно верно.

– И дело закрыто?

– Снова в точку.

Я откинулся на спинку стула.

– Вот именно это меня и напрягает.

– Что именно?

– Да то, что ты сам себе противоречишь! Ты утверждаешь, что дело закрыто, но мне по-прежнему нельзя его посмотреть. Если оно закрыто, то как брат я имею право на него взглянуть. И если оно действительно закрыто, то как репортер я опять-таки не смогу ничем навредить следствию, если увижу записи.

Несколько мгновений детектив переваривал услышанное.

– Итак, – продолжил я, выждав некоторое время, чтобы до него дошли мои аргументы, – если следовать твоей же логике, то нет никаких причин прятать от меня дело.

Скалари в упор смотрел на меня. Теперь я ясно видел, как его щеки розовеют от гнева.

– Послушай, Джек, в этом деле есть некоторые подробности, которые лучше вообще не знать, не говоря уже о том, чтобы их публиковать.

– Полагаю, мне об этом судить. Шон как-никак был моим братом. Причем не просто братом, а близнецом. Я не сделаю ничего такого, что могло бы ему повредить, просто я пытаюсь выяснить кое-что для себя. А если впоследствии и напишу об этом, то только для того, чтобы похоронить таким образом свои последние сомнения. Ну?

Довольно продолжительное время мы сидели, молча уставившись друг на друга. Отвечать должен был Скалари, и в конце концов я все же вынудил его первым нарушить молчание.

– Ничем не могу помочь, – выдавил из себя детектив. – Даже если бы хотел. Дело закрыто, документы отправлены на микрофильмирование. Если очень хочешь увидеть их – ступай поговори с ребятами из лаборатории.

Я поднялся:

– Спасибо, что сэкономили мне время и сообщили об этом в самом начале нашей содержательной беседы.

И, не проронив больше ни слова, я вышел из кабинета. Неудача не обескуражила меня; с самого начала я знал, что Скалари попробует меня отфутболить, и пошел к нему лишь затем, чтобы, во-первых, все же испробовать официальный путь, а во-вторых, попытаться разузнать, в чьих руках находится дело.

Спустившись по лестнице, которой обычно пользовались только полицейские, я прошел в приемную заместителя начальника управления по административной части. Часы показывали уже четверть первого, поэтому столик секретаря был пуст. Миновав его, я постучал в дверь кабинета и услышал изнутри голос, приглашавший меня войти.

Капитан Форрест Гролон сидел за своим столом. Он обладал таким могучим телосложением, что по сравнению с ним казенная мебель стандартного размера производила впечатление игрушечной. Капитан был чернокожим – кожа у него была действительно черной, а не какой-нибудь там шоколадной – и имел привычку брить голову наголо. Приветствуя меня, он поднялся из-за стола, протягивая для рукопожатия свою широченную ладонь, и я сразу вспомнил, что рост его превышает шесть с половиной футов. Что касается массы этого огромного тела, то я вполне мог представить, как диск напольных весов зашкаливает за три сотни фунтов, если, конечно, они вообще выдержат его.

Пожав протянутую руку, я улыбнулся. Форрест Гролон стал моим источником информации еще в те времена, когда я вел в газете полицейскую хронику, а он служил патрульным. С тех пор мы оба сумели подняться по служебной лестнице довольно высоко.

– Как дела, Джек? Говоришь, недавно вернулся?

– Да, небольшой отпуск. Сейчас уже все в порядке.

Гролон ни словом не упомянул про моего брата, но он был одним из немногих, кто пришел на похороны, а это само по себе говорило о многом. Выпустив мою руку, он сел в кресло, а я оседлал один из стульев, стоявших перед его столом.