Поэтесса в жанре ню и другие рассказы

Как-то мартовским вечером, толпой возвращаясь с занятия, на пустыре возле гаражей они побросали вещи и вместе с шахматной студией стали играть в снежки – команда на команду, девушки против мальчишек, а затем просто каждый за себя. Опытная в снежных боях, Алёна не ввязывалась в перестрелку, пока не налепила в стороне полдюжины снарядов, потом встала, держа один наготове и прижимая к себе остальные… «Лови!» – услышала за спиной, обернулась – на неё летела хохочущая Оля Кудинова в обсыпанной снегом распахнутой шубке и с белыми коленями. Кто сумел так её растерзать, кто догонял и где потерялся, Алёна не увидела и, прежде чем успела что-то подумать, запустила в неё снежком. Оля, не ожидавшая такого коварства, неловкая на каблуках, присела, чтобы слепить ответ, и Алёна, пользуясь её безнадёжным положением и уже ничего не боясь, кинула другой, третий… последний швырнула в спину убегающей Оле, в три прыжка настигла её; в азарте едва слыша смех и визг, обхватила одной рукой под шубкой, другой сверху, вместе с ней упала и перекатилась раза два или три.

Эти кульбиты выбили воздух из груди. Несколько мгновений Алёна не могла понять: где она, что происходит, чьё сильное тело извивается в руках? Немного придя в себя, осторожно вдохнула, ощупала языком зубы, выбралась из-под отчаянно бившегося тела, легко, как во сне, перевернула его на спину, села верхом и, разведя в стороны, прижала к снегу его запястья.

Её запястья!.. Алёна, медленно прозревая, видела Олино лицо почти в профиль, тёмную прядь на щеке, сомкнутые ресницы. Оля напряглась, на миг приподняла Алёну, пытаясь вывернуться на бок, вновь закаменела… и затихла с каким-то жалобным всхлипом, будто в ней лопнула пружина. Больше не сопротивлялась, только чашки бюстгальтера, обтянутые полосатым свитером, – белые, вспомнила Алёна, кружевные, с проступающими бледно-розовыми глазками, – две маленькие чашки ходили ходуном, и ещё быстрее трепетал неугомонный пульс под пальцами…

– Отпусти девушку сейчас же! – кто-то, пробегая мимо, хлопнул Алёну по плечу, и она опомнилась.

– Извини, ты не обиделась? – спросила, помогая встать и отряхнуться.

– Нет, что ты… Наоборот, здорово… возвращение в детство!..

Оля так бурно дышала, что пуговицы выскакивали из рук, и Алёна сама застегнула ей шубку.

– Давно так… не сходила с ума… – продолжала Оля.

– Но раньше бывало?

Оля кивнула.

– И так же заканчивалось?

– По-разному…

Тут их кучно обстреляли, они с визгом разбежались и через несколько минут столкнулись вновь.

– Как возвращение в детство? – спросила Алёна.

– Нормально. Только вся мокрая, капец, хоть выжимай!..

– Я тоже.

– Домой ехать через полгорода.

– Слушай, давай ко мне! – сообразила Алёна. – Вон мой дом виднеется, пять минут идти. Обсохнешь.

– Не знаю, а удобно? Поздно уже…

– Удобнее не бывает, завтра выходной.

– А где остановлюсь?

– У меня есть комната, я там полная хозяйка. Пошли.

И, обмирая от собственной смелости, взяла её за руку. Схватить в пылу игры – совсем другое дело, а вот сейчас…

– Иду к тебе, как в плен! – рассмеялась Оля, но руку не отняла. – Боевой трофей… Что скажешь дома?

– Ничего не скажу. Мама с папой у бабушки, вернутся завтра к двенадцати. Могут у меня быть свои гости?

Вокруг продолжались беготня, крики; вряд ли кто-то заметил, как они вдвоём отделились, разыскали в общей куче свои сумки и свернули за гаражи. Шли по тропе между пластами рыхлого грязноватого снега, Оля впереди. Возле развилок она приостанавливалась, и Алёна, дотрагиваясь до плеча, направляла прямо, снова прямо, пока не выбрались на более или менее просторный утоптанный пятачок.

Идти оставалось метров двести, и здесь Оля затормозила.

– Нет, знаешь, неудобно… Как доберусь домой?

– Позвони, завтра утром доберёшься.

– А что надену, пока у тебя?

– Дам что-нибудь своё.

– Нет… Не знаю. Лучше вызову такси. Как сразу не догадалась?..

– Оля, договорились уже обо всём.

– Договорились. А сейчас, пока шли, думаю, всё же неловко…

– Неловко спать на потолке, – в сердцах сказала Алёна. – Знаешь почему? Одеяло падает.

Оля усмехнулась и попробовала, обойдя её, вернуться на тропу. Алёна заступила путь, развела руки.

– Пусти… – выдохнула Оля, пробуя – впрочем, не слишком решительно – сдвинуть её. Плечо коснулось груди, не закрытой под курткой и водолазкой никакими чашками, нога оказалась между ног Алёны и, ища опору, скользнула по льду…

Оля ахнула, обеими руками схватилась за Алёну.

– Что ты делаешь?

– А ты что делаешь? Так поздно и одна. Не пущу.

– Алён, я большая уже… Хорошо, позвоню, как приеду, чтобы ты не беспокоилась… Ладно?

– Нет, – ответила Алёна и подалась вперёд.

Дом был рядом, через Олино плечо она видела тёмные окна своей квартиры на четвёртом этаже. Вдруг они исчезли: повалил очень крупный и мягкий снег, с первых же хлопьев густой и непроглядный. Оля под нажимом Алёны медленно пятилась, вскоре развернулась к дому лицом и, сделав маленький шаг, опустилась на корточки.

Алёна склонилась, потянула её вверх – безуспешно.