Поэтесса

– Но мы должны приспосабливаться к тому миру, в котором мы живем.

– Милая, человек приспосабливается не к среде – к среде он приспособлен с момента своего рождения. Человек приспосабливается к своей культуре.

– К своему искусству? – переспросила меня Лариса.

– Нет. К культуре – она больше, чем одно искусство.

– А искусство?

– Оно просто делает культуру стоящей того, чтобы к ней приспосабливались люди.

– А как же грехи людей? – Лариса говорила серьезно, и я отвечал ей так же:

– Понимаешь, если бы я жил в прошлые века, я был бы таким же, как то время, в которое я жил. И старался бы не совершать пакостей, потому что боялся бы того, что меня не простит Бог.

– А теперь?

– Теперь я, как и мое время, вырос. И стараюсь не совершать пакостей не потому, что боюсь, что меня не простит Бог, а потому, что боюсь, что я сам себя не прощу.

– А Бог? – спросила Лариса, и я улыбнулся: – Каждый, кто старается не совершать пакостей, как минимум избавляет Его от лишних забот.

– Я когда-то думала, что все художники очень любят мир, – проговорила Лариса.

– Это все равно что сказать, что все художники сумасшедшие.

Художник даже на равных с миром быть не может, потому что мир может делать человека и лучше, и хуже. А художник должен делать мир лучше, – еще успел сказать я.

И после этих слов стал целовать Ларису.

На шестой этаж мы поднялись только через десять минут.

Лариса открыла дверь, и я переступил порог ее дома.

Не знаю, чего я ожидал – жилища богини или приюта философа, хай тека мыслящего авангарда или плюшево-будуарной обстановки обеспеченной бизнес-дамы.

Ларисин дом был самым обычным двухкомнатным домом; и лишь одно – несколько гитар на стенах – выдавало, вернее, рассказывало об интересах хозяйки.

Я провел пальцами по струнам одной из гитар, и Лариса провела пальцами по струнам другой. И звук той гитары, к которой прикоснулась она, наложился на еще не затихший звук тех струн, к которым прикоснулся я.

…А потом у нас была первая ночь, и президент клуба современного творчества «Белый конь» продемонстрировала, что она прекрасно умеет руководить не только моими днями, но и нашими общими ночами.

Являясь женщиной, имеющей собственного мужчину, Лариса оставалась женщиной – становилась на сторону мужчин. Вообще, секс – это такое занятие между мужчиной и женщиной, при котором и мужчина, и женщина желают успеха мужчине…

…Обняв возгоравшееся тело Ларисы, я увидел, как день закрылся…

…Я прекрасно выспался той ночью – под удачи вообще хорошо спится.

А наутро, когда Лариса еще спала, я тихо вышел в коридор и увидел ее дочь, сидевшую перед телефонным аппаратом спиной ко мне.

И стал невольным свидетелем чужого, хотя и родственного представления о том мире, в котором жили мы с Ларисой.