Поэтический словарь

То, что сроду не пел Хаям...

Тихо розы бегут по полям.

(С. Есенин)

ЭПИТАЛА’МА (от греч.  — свадебный) — в античной поэтике свадебная лирическая песня, выражающая приветствие новобрачным. Э. оставили после себя Анакреонт и Сафо. В русской поэзии этот жанр встречается чрезвычайно редко. Можно отметить эпиталаму В. Тредиаковского «Стихи эпиталаматические на брак его сиятельства Александра Борисовича Куракина и княгини Александры Ивановны». Среди поэтов 20 в. Э. имеется у И. Северянина; вот первая строфа:

Пою в помпезной эпиталаме

— О, Златолира, воспламеней! —

Пою безумье твое и пламя,

Бог новобрачных, бог Гименей.

ЭПИТА’ФИЯ (от греч.  — надгробный) — надгробная надпись, часто в стихотворной форме. Вот, например, латинская Э., написанная Полицианом и вырезанная на плите над могилой знаменитого итальянского художника Филиппо Липпи:

Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,

Дивная прелесть моей кисти — у всех на устах.

Душу умел я вдохнуть искусными пальцами в краски,

Набожных души умел — голосом бога смутить.

Даже природа сама, на мои заглядевшись созданья,

Принуждена меня звать мастером равным себе.

В мраморном этом гробу меня успокоил Лаврентий

Медичи, прежде чем я в низменный прах обращусь.

(пер. А. Блока)

Из русских поэтов Э. писали Симеон Полоцкий, И. Дмитриев, К. Батюшков, П. Вяземский, Ф. Глинка и др. Чаще в русской поэзии можно встретить эпиграмматические Э. в шуточной или сатирической форме, например:

Не нужны надписи для камня моего,

Пишите просто здесь: он был, и нет его!

(К. Батюшков)

Я пыль в глаза пускал:

Теперь я пылью стал.

(Н. Карамзин, «Надгробие шарлатана»)

С увесистой супружницей своей

Он в бане парился и объедался сыто.

О, сколько им обмануто людей,

И сколько чаю перепито!

(Н. Щербина, «Эпитафия русскому купцу»)

Склонясь у гробового входа,

— О смерть! — воскликнула природа.—

Когда удастся мне опять

Такого олуха создать!

(С. Маршак, из Р. Бернса)

ср. Кенотафия.

ЭПИ’ТЕТ (греч.  — приложение) — в собственном смысле, образная характеристика какого-либо лица, явления или предмета посредством выразительного метафорического прилагательного. Как художественную деталь Э. нельзя смешивать с определительными прилагательными. Например, прилагательные «белый снег» или «мягкий снег» будут просто предметными и логическими определениями, но в выражениях «сахарный снег» или «лебяжий снег» прилагательные являются Э., потому что они дают дополнительную, художественную характеристику в виде скрытого сравнения, которое легко угадывается: «снег белый, с блестящими крупинками, как сахар», «снег белый, мягкий и легкий, как лебяжий пух». Некоторые теоретики литературы неправильно придают Э. расширительное значение стилистической фигуры, выражаемой разными частями речи, например глаголом. Между тем Э. — это всегда метафорическое прилагательное, в котором заключен меткий признак сравнения. Само происхождение слова говорит о том, что Э. как часть речи — это прилагательное, но не определительное, а художественное, образное. История Э. и его роль в стилистике еще не разработана, если не считать небольшой фрагментарной работы А. Веселовского «Из истории эпитета», где автор пытается дать классификацию Э., разделяя их на тавтологические (солнце красное, белый свет), пояснительные (столы белодубовые, ножки резвые, добрый конь), метафорические (черная тоска, мертвая тишина, седая земля) и синкретические или т.н. «цветные» (пестрая тревога, розовый стыд, зеленый шум). Во всех его четырех рубриках имеется один общий признак, свойственный Э., это — метафоричность. Наиболее устойчивым оказался термин «постоянный эпитет»; постоянные эпитеты характерны для народной поэзии (поле чистое, море синее, тучи черные, солнце красное) и для эпических поэм Гомера, являющихся результатом народного творчества (светлоокая Афина, розоперстая Эос, Одиссей хитроумный, громоносный Кронион и т.д.).

Примеры Э. у Пушкина:

Сияньем тощим фонаря

Глухие своды озаря,

Идут...

В тщеславном тлении кругом

Почиют непробудным сном

Высокородные бароны...

А ночью слушать буду я

Не яркий голос соловья...

Э. у других поэтов:

Вдруг животрепетным сияньем

Коснувшись персей молодых,

Румяным, громким восклицаньем

Раскрыло шелк ресниц твоих.

(Ф. Тютчев)

И серебром облиты лунным,

Деревья мимо нас летят,

Под нами с грохотом чугунным

Мосты мгновенные гремят.

(А. Фет)

От весел к берегу кудрявый след бежал.

(Он же)

Я из твоих соблазнов затаю

Не влажный блеск малиновых улыбок, —

Страдания холодную змею.

(И. Анненский)

И на севрском фарфоре ржаные

Сухари и глазастый ландрин.

(С. Поделков)

Иногда роль Э. играют эпитетные местоимения, выражающие превосходную степень какого-либо состояния:

Она Тарквинию с размаха

Дает пощечину, да, да!

Пощечину, да ведь какую!

(А. Пушкин, «Граф Нулин»)

Ведь были схватки боевые,

Да, говорят, еще какие!

(М. Лермонтов)

В непостижимом этом взоре

Жизнь обнажающем до дна,

Такое слышалося горе,

Такая страсти глубина.

(Ф. Тютчев)

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

(А. Ахматова)

И такой на небе месяц,

Хоть иголки подбирай.

(М. Исаковский)