Поэтический словарь

Неутомимы наши тройки.

(А. Пушкин)

... Испанский гранд, как вор,

Ждет ночи и луны боится.

(А. Пушкин)

Ужель меня несчастней нету

И нет виновнее его.

(М. Лермонтов)

Рассудку вопреки, наперекор стихиям.

(А. Грибоедов)

Упразднен ум и мысль осиротела.

(Ф. Тютчев)

Чтоб жить

не в жертву дома дырам.

Чтоб мог

в родне

отныне

стать

Отец,

по крайней мере, миром,

Землей, по крайней мере, — мать.

(В. Маяковский)

Здесь Пушкина изгнанье началось

И Лермонтова кончилось изгнанье.

(А. Ахматова)

Еще не все отысканы могилы

И мертвецы оплаканы не все.

(Г. Николаева)

ХО’ККУ, хайку, — трехстишное лирическое стихотворение в японской поэзии, наряду с танка является национальной формой направления «Дэнтосси» («поэтические традиции»). Исторически X. рассматривают как первую строфу танка, от которой X. отделилась еще в глубокой древности. В X. изображаются природа и человек в их вечной неразрывности. В каждом X. соблюдается определенная мера стихов — в первом и третьем стихах по пяти слогов, во втором стихе — семь, а всего в X. 17 слогов. Рифм в X. нет. При крайней сжатости эти миниатюры обладают исключительной смысловой емкостью, требующей порой комментариев. Самый знаменитый в Японии автор X. — национальный поэт Мацуо Басё (17 в.). Вот его X. в переводе В. Марковой:

Старый пруд.

Прыгнула в воду лягушка.

Всплеск в тишине.

С ветки на ветку

Тихо сбегают капли...

Дождик весенний.

Откуда вдруг такая лень?

Едва меня сегодня добудились...

Шумит весенний дождь.

Такой у воробышка вид,

Будто и он любуется

Полем сурепки в цвету.

Жаворонок поет.

Звонким ударом в чаще

Вторит ему фазан.

Холод пробрал в пути.

У птичьего пугала, что ли,

В долг попросить рукава?

На голой ветке

Ворон сидит одиноко.

Осенний вечер.

Я в руки возьму, о мать,

Слезами горячими растоплю

Белый иней твоих волос.

ХОЛИЯ’МБ (греч. χωλίαμβος, от χωλός — хромой) — «хромой ямб», размер античного стиха, введенный в практику древнегреческим поэтом Гиппонактом Эфесским (‛Ιππωνάξ; 6 в. до н.э.), который последнюю стопу шестистопного ямба заменил хореем. Вот силлаботоническая имитация X. — двустишие Гиппонакта (‛Ιππωνάκτειος):

Богатства бог, чье имя Плутос, — зна́ть, сле́п он!

Под кров певца ни разу не заше́л в го́сти.

(пер. Вяч. Иванова)

Или маленькая басня греческого поэта 2 в. н.э. Бабрия (Βαβριας) «Лев и Олень»:

Рехнулся лев. Из чащи на него́ гля́дя,

Олень в тоске промолвил: «Горе на́м, бе́дным!

Ах, как ужасен сумасшедший ца́рь бу́дет,

Который и в своем уме едва́ сно́сен!»

(пер. М. Гаспарова)

Холиямбическим можно назвать размер следующих стихов:

В огромном городе моем — ночь.

Из дома сонного иду — прочь.

И люди думают: жена, дочь, —

А я запомнила одно: ночь.

(М. Цветаева)

ХОЛОСТО’Й СТИХ — термин старой русской поэтики, бытующий и в настоящее время: незарифмованная строка среди рифмованных стихов. В четырехстишной строфе X. с. чаще встречаются в первой и третьей строках, например:

Сидел рыбак веселый

На берегу реки;

А перед ним по ветру

Качались тростники.

Сухой тростник он срезал

И скважину проткнул;

Один конец зажал он,

В другой конец подул.

(М. Лермонтов)

Чрезвычайно редко встречается в русской поэзии обратный прием рифмовки, когда холостыми остаются вторая и четвертая строки:

Как ясность безоблачной ночи,

Как юно-нетленные звезды,

Твои загораются очи

Всесильным таинственным счастьем.

И все, что лучом их случайным

Далеко иль близко объято,

Блаженством овеяно тайным —

И люди, и звери, и скалы.

Лишь мне, молодая царица,

Ни счастия нет, ни покоя,

И в сердце, как пленная птица,

Томится бескрылая песня.

(А. Фет)

В следующей миниатюре первый стих каждой пятистишной строфы — холостой:

Обеих вас я видел вместе,

И всю тебя узнал я в ней!

Та ж тихость взора, нежность гласа,

Та ж прелесть утреннего часа,

Что веяла с главы твоей!

И все, как в зеркале волшебном,

Все обозначилося вновь:

Минувших дней печаль и радость,

Твоя утраченная младость,

Моя погибшая любовь!

(Ф. Тютчев)

Иногда холостым остается последний стих каждой строфы стихотворения. В стихотворении К. Батюшкова «Песнь Гаральда Смелого» каждая восьмистрочная строфа, выдержанная в четырехстопном амфибрахии, заканчивается шестистопным ямбическим X. с.:

А дева русская Гаральда презирает.

В балладе А. К. Толстого «Волки», написанной семистопными строфами, последняя строка каждой строфы также является X. с. (пример см. в статье Септима).

Однако чаще X. с. называется одинокая незарифмованная строка среди взаиморифмующихся стихов. Таков, например, первый стих четырехстопного ямба в стихотворении «Сцена из Фауста» Пушкина:

Фауст

Мне скучно, бес.

Мефистофель

Что делать, Фауст?

Таков нам положен предел,

Его ж никто не преступает.

Вся тварь разумная скучает.

Иной от лени, тот от дел...

Или в «Медном Всаднике»:

...Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клокоча и клубясь,

И вдруг, как зверь остервенясь,

На город кинулась. Пред нею

Все побежало. Все вокруг

Вдруг опустело — волны вдруг

Втекли в подземные подвалы,

К решеткам хлынули каналы,

И всплыл Петрополь как тритон