Поэтика контрастов в романе В. Набокова «Дар»

С необычностью и остротой восприятия связана также синестезия, рождающая сочетания «несочетаемого». Звуки имеют зрительно воспринимаемые признаки — цвет, форму, очертания и др.: опять собирается свежая нежная тишина с мельчайшим отверстием для пения жаворонка; Голоса были схожи, оба смуглые и гладкие; «Неслыханное бесстыдство», — комментировал чей-то толстый голос сзади; раздавался противно-плоский стук выбиваемых ковров. Запахи имеют цвет и другие зрительно воспринимаемые признаки: Ему был как раз невыносим этот мутный, сладковато-бурый запах; и когда дальше он проходил садами, наплывали привидения сиреней, темнота зелени, чудные голые запахи, стлавшиеся по газону; Какая луна, как черно пахнет листьями и землей из-за этих решеток. Зрительно воспринимаемые предметы имеют вкус: все могло быть этой мелочью: цвет дома, например, сразу отзывавшийся во рту неприятным овсяным вкусом, а то и халвой; нежный, бледный старик, на вкус напоминавший яблочную пастилу. Абстрактные сущности могут иметь цвет: Вы, поди, полунощник, и не мне, стать, учить вас черному очарованию каменных прогулок.

7. Заключение. Традиции и новаторство (главный контраст в романе «Дар»). Анализ показывает, что контрасты, связанные со столкновением и переплетением внутренней и внешней действительности, осуществляются преимущественно на уровне композиции, на уровне «сложного синтаксического целого» (на «сверхсинтаксическом» уровне), в области тропики и семантической сочетаемости. Но они не затрагивают синтаксиса, «синтаксического течения речи», ее ритмического и звукового строя. Это служит источником еще одного контраста в романе, придающего ему неповторимое своеобразие.

Своеобразие романа, «индивидуальное очарование» проявившегося в нем гения В. Набокова (выражение В. Набокова) состоит в сочетании классического начала, пушкинской традиции (стройности синтаксиса, смысловой прозрачности, «точности» поэтического слова и др. — см. выше) с новаторскими тенденциями искусства XX века: сочетанием несочетаемого, ломкой традиционных канонов и границ. Автор с большим мастерством сочетает классический тип искусства, где мысль, чувство и восприятие представлены не в их спонтанном течении, но в логически завершенном виде, не как процесс, а как результат, — и новаторский тип искусства, где ярко выражено стремление представить мысль, чувство и восприятие в их стихийном возникновении и течении, как процесс, как «поток сознания».

Сохраняя верность традиции, ученичеству у Пушкина, Набоков в то же время глубоко воспринял и воплотил эту новую познавательную и художественную установку искусства XX века. Но Набоков это делает не путем имитации спонтанных черт внутренней речи (повышенная эллиптичность, рваный синтаксис, затемнение синтаксической и смысловой структуры, ежесекундная смена модальных планов и коммуникативной направленности и др.), а при помощи «изумительной системы чар и уловок», действующих в сфере композиции, «сверхсинтаксиса», семантической сочетаемости и тропики. Особенности «потока сознания» реализуются на таких уровнях художественной структуры, которые позволяют избежать ломки синтаксиса и ритма классической прозы (а в этой области Набоков — редкий мастер). Там, где нарушается строгая логичность синтаксиса, усиливается строгость ритма. Из ритмического контекста не выпадает ни одна фраза и ни одно слово.

По существу, Набоков создает лишь иллюзию спонтанного зарождения и протекания мысли. При описании внутреннего мира героя результат искусной художественной обработки представлен как стихийный процесс.