Поэты 1840–1850-х годов

249. ПЧЕЛА И ЦВЕТОК

Летая по свету, конечно, за медком,
                 Пчела влетела в дом.
            Увидевши в окне горшочки
                 И в тех горшках цветочки,
                 Ну как не залететь?
           Где до любимого коснется,
Не только что пчелам — и нам, людям, неймется.
     Любимое хоть в щелку поглядеть —
                              И то отрада, —
     А тут пчеле цветы — чего ж ей больше надо?
К тому ж людской разборчивый и прихотливый род
     Цветов к себе дурных в хоромы не берет,
                    А из отличных всё пород.
          Коль и на взгляд иной не так приятен,
                   Так уж наверно ароматен.
                              И подлинно, пчела
      В дому один цветок породистый нашла,
      Да только, не в родню, он что-то рос так бедно
                             И цвел так бледно,
                  Что не на что взглянуть.
      Пчела подумала: «Попробую нюхнуть!
                  Авось утешусь ароматом,
                  Авось медку найду хоть атом!»
                         Но что же?.. И того
                  Не оказалось у него.
                  Пчела плечами только жала:
        «Земля, что ль, под тобой, цветочек, отощала?»
                   Подумала и вниз сползла —
                   Земля хорошая была
                            И полита как надо.
         Трудолюбивую пчелу взяла досада.
                          (Кто сам трудолюбив,
          К бездействию других ужасно щекотлив;
          Сейчас подумает, что, верно, тот ленив.)
                          И, приписав всё лени,
                          Пчела укоры, пени
                          На хилого цветка
                Посыпала как из мешка:
«Урод, — жужжит она, — позор своей породы!
Ты знаешь, как ее повсюду чтут народы?
                А ты свои дары природы
                     Куда девал?»
                                         И жало
                     Уж местью задрожало.
«А я, — тогда цветок уныло отвечал, —
Блажен, когда б об этом и не знал.
Желаньем не томясь и к цели равнодушный,
Я, может, лучше б цвел и в этой сфере душной!
Окно на север здесь, любезная, взгляни!
Насупротив — стена, и я всю жизнь в тени.
В тени!.. Меж тем с порой изящества начало
В душе про сладкое про что-то зашептало,
Но вместе с тем, увы, тогда ж казалось мне,
                 Что что-то здесь в моем окне
                 Тот сладкий шепот заглушало,
                 Но я тогда еще был мал,
                 Неясно это понимал
         И рос, как все. Когда ж с явленьем почек
                 Все закричали: „Вот цветочек!“ —
                 Тогда широкая молва
                 Души неясные слова
                          Собой мне разъяснила.
Я понял, чем меня природа одарила,
Какой блестящий мне дала она удел.
За ним, достичь его желаньем полетел —
                 Душа лишь только средств искала, —
Но в них, увы, судьба мне жадно отказала!
                 Я жажду солнца, но оно
                 В мое не жалует окно!
Желанья пылкие желаньями остались,
От безнадежности лучи их к центру сжались,
И спертый жар теперь как ад во мне палит
                 И весь состав мой пепелит!
Так не дивись, пчела, что я цвету так вяло,
И не брани меня, не разобрав, за лень.
                 Ничтожности моей начало —
                               Тень!..»

                 Талант, молись, чтоб счастья солнце

        Взглянуло иногда в твое оконце.
                           Иначе, как цветы,
                           В тени замрешь и ты.

10 июля 1849

250. РАЦЕЯ <Объяснение картины «Сватовство майора»>

П. А. Федотов. «Сватовство майора» (1848). Государственная Третьяковская галерея.