Поэты 1840–1850-х годов

287. ТРУЖЕНИКИ-ДЕТИ

Ночь. В темном подвале, на грязном полу,
      В каморке сырой и холодной,
Прижавшись, валяются дети в углу,
      Уснув на желудок голодный.
Лежат они тут, на рогожах, мешках,
      Вдыхая миазмы подвала;
Не видно кровинки на впалых щеках,
      С них юности краска сбежала…
Но крепок их сон после тяжких трудов, —
      Ведь им только в нем и отрада:
Во сне им не больно кусанье клопов,
      Не слышно трущобного смрада.
Но кто ж эти дети? Зачем они тут?
      За что они терпят мученье?
То наш малолетний ремесленный люд,—
      Он, видите, отдан в «ученье».
Вот утро настало. Весь дом еще спит,
      Но их подмастерье суровый
Давно растолкал и угрюмо следит,
      Чтоб все были к делу готовы.
И каждый принялся за труд свой дневной:
      Вот мальчик, тщедушный и хилый,
Топор поднимает нетвердой рукой
      И рубит дрова через силы.
А вот и другой, посреди мостовой —
      По росту почти что ребенок, —
Запрягшись в салазки и скорчась дугой,
      Он тащит с водою бочонок;
А вот малолетний работник идет,
      Под ношей тяжелой сгибаясь,
Присядет на тумбу, на миг отдохнет
      И снова пойдет, задыхаясь.
И все хуже нищих одеты на взгляд:
      В халатах иль чуйках дырявых,
С которых обрывки лохмотьев висят,
      А ноги — в опорках корявых…
Какую ж дают им награду за труд,
      Для них непосильный порою?
Дают им сырой и холодный приют
      Да впроголодь кормят бурдою!
И дня одного не проходит притом,
      Чтоб не были кем они биты:
Хозяин их «учит» ремянным кнутом,
      Их бьет подмастерье сердитый,
Хозяйка и даже кухарка подчас
      Запустит в иного поленом…
Скажите, известно ли это у нас
      Управы ремесленной членам?

1876

288–290

1. «Все тайны монгольских наречий…»

Все тайны монгольских наречий
Недаром открыты ему:
Усвоив монгольские речи,
Монголом он стал по уму.
Монгольской премудрости книгу
Он с целью благой изучил:
По ней он монгольскому игу
Цензурный устав подчинил.

2. «Плуты, воры, самодуры!..»

Плуты, воры, самодуры!
Успокойтесь, отдохните
От бича литературы:
Вы отныне состоите
Под эгидою цензуры.

3. «Блаженной памяти Красовский…»

Блаженной памяти Красовский,
Восстав из гроба, произнес:
Цензурный комитет московский!
В тебя мой дух я перенес!
Прими ж мое ты наставленье:
Чтоб избежать невзгод и бед,
Марай с плеча без сожаленья:
За это замечаний нет!

2-я половина 1870-х годов

ПРИМЕЧАНИЯ