Поэты 1840–1850-х годов

Есть в жизни дни без солнца, без веселья,
Туманные, как в осень небосклон,
Когда досуг наш грустный посвящен
Раздумию в уединенной келье;

Когда в виду и в мысли цели нет,

И мы не там, где быть бы нам хотелось,
И трауром душа с тоски оделась,
Как свернутый в ненастье вешний цвет.

В такие дни всем встречным развлеченьям

Бесспорно мы мгновенья отдаем;
В такие дни мы для других живем,
Не для себя, — простившись с наслажденьем.

И может быть, увлечены порой

Занятием каким иль разговором,
Мы вкруг себя посмотрим светлым взором,

И в смех друзей мы смех вмешаем свой.

Не скучно нам, не тяготит нас время,

Часы летят… и сердце лишь одно,
Неясною тоскою стеснено,
Не сотряхнет воспоминаний бремя.

Не скучно нам, а грустно!..

Мы таим Напрасные, немые сожаленья,
И всё вдали рисуют нам виденья,
Что б быть могло, чего не возвратим!..

18 февраля 1842 Петербург

21. ОПУСТЕЛОЕ ЖИЛИЩЕ (Из цикла «Неизвестный роман»)

Неприютно, неприветно…
Все огни погашены;
Окна мрачны и бесцветны,
Стекла в них забелены…

Луч таинственный не блещет

Сквозь опущенных гардин…
Не сверкает, не трепещет
Ярким пламенем камин.

Ждет у двери гость бывалый…

Не отворится она!
Не запенятся бокалы
Искрометного вина!..

Не стучись!.. Беседа братий

Дружно там не собралась,
Ты не встретишь рукожатий,
Не услышишь песен глас!

Не накроют в час урочный

Стол радушный для гостей,
Не повеет дым восточный

От заветных янтарей!

Где ж хозяин? — Он далёко!

Помолись о нем, собрат,
Чтоб он в дом свой одинокий
Невредим пришел назад!

Он теперь на поле бранном,

У подножья снежных гор,
И по трупам бездыханным
Непривычный водит взор.

Он надел ружье и шашку,

За кушак заткнул кинжал
И в кровавую распашку,
Смелый сердцем, поскакал.

Он забыл в пылу сражений,

Сколько слез по нем текут,
Сколько мук, тревог, волнений

Здесь его вотще зовут!

Посмотри: вблизи мелькнули

Женский шаг и женский лик…
Две руки к замку прильнули,
Прозвучал условный клик…

Где ж хозяин? Он далёко!..

Прочь идет она, с мольбой,
Чтоб красавец черноокий
Возвратился бы домой!

20 апреля 1844 Петербург

22. НАСИЛЬНЫЙ БРАК Баллада и аллегория

Посвящается мысленно Мицкевичу

Lascia ch’io pianga la dura sorte,

E ch’io sospiri la libert`a![49]

Старый барон