Читаем Поэты 1840–1850-х годов полностью

210. П, 1850, № 8, отд. 9 («Балагур»), с. 1; «Репертуар русской сцены», 1851, № 6 (в составе водевиля). Печ. по Театру, т. 1, с. 26. Поставлен впервые в Петербурге 17 июля 1850 г.; водевиль имел большой успех. Ермил Ермилыч Бородавкин, московский купчик, попавший в Петербург, расхваливает прелести столицы только что приехавшей молодой провинциалке. Всё на газе обстоит. В Петербурге в это время вводилось газовое освещение улиц. Вальяжно — степенно, важно. Бонтон (франц. bon ton) — хороший тон, светская учтивость. Воксал — здесь: место общественных увеселений. Тут-а-фе (франц. tout-à-fait) — совсем. Штокфиш — вяленая треска. Пассаж — трехэтажный универсальный магазин, открытый в 1848 г. на Невском проспекте. Кроме различных торговых лавок, здесь размещались кафе, а также устраивались, в подвальном помещении, концерты, на которых нередко выступал хор московских цыган. Не бывает здесь ночей — имеются в виду белые ночи. Невский устлан весь паркетом. В ту пору мостовые центральных петербургских улиц были торцовые. Излер — см. примеч. 208. Минеральные здесь воды Всем, как видно, по нутру — см. примеч. 208. Кунсткамера в Петербурге была основана Петром I (1714); помимо других экспонатов, содержит и анатомические препараты, сохраняющиеся в спирту. Лиза, Груша — известные в то время исполнительницы романсов из Московского цыганского хора. А шары-то так спускают. Одним из популярных массовых зрелищ в те годы были полеты смельчаков на воздушных шарах, наполненных гелием. Да, уж надобно сознаться и т. д. Аллюзия на слова Фамусова из «Горя от ума»: «А, батюшка, признайтесь, что едва Где сыщется столица, как Москва» (д. 2, явл. 5).


211. «Репертуар русской сцены», 1852, № 1, с. 20. Печ. по Театру, т. 2, с. 250. Впервые поставлен в Петербурге, 1 октября 1851 г., с участием В. В. Самойлова (Регенти). Датируется по первой постановке. Антонио Регенти — персонаж водевиля, итальянец, «профессор белой магии, увеселительной физики и акробатического искусства из Болоньи». Тот при дамах вышел в люди, А другой через туза — игра слов: посредством игральных карт и — благодаря покровительству женщин и какого-либо важного, влиятельного лица.


212. «Будущность. L’Avenir» (Лейпциг — Париж), 1861, 3(15) января, № 6, с. 47, без подписи, с редакционным примечанием: «Стихи эти в 1855 году ходили в рукописи; если не ошибаемся, за границею еще напечатаны не были» и с загл. «Стихи к императору Александру II, при восшествии его на престол», вряд ли принадлежащим Кони. Иногда приписывалось Герцену. Принадлежность стихотворения Ф. Кони устанавливается свидетельством Д. В. Григоровича (Литературные воспоминания, Л., 1928, с. 96), писавшего: «За экспромт, сказанный им где-то: „Не жди, чтобы цвела страна…“ (процитированы ст. 1–4), и еще другой, сказанный по случаю неудачной попытки графа Воронцова захватить Шамиля (см. № 203), Ф. Кони, говорили, поплатился тем, что призван был к известному Л. В. Дубельту». Ср. в кн.: П. В. Быков, Силуэты далекого прошлого, М. — Л., 1931, с. 16 и 119; здесь приведены, с разночтениями, ст. 1–16. Стихотворение получило распространение в революционных кругах, в частности, на Украине — см. в кн.: «Общественно-политическое движение на Украине в 1856–1862 гг.», Киев, 1963, с. 170–171; здесь же оно приведено с рядом отличий от текста наст. изд., наиболее существенное из которых — дополнительные 16 ст. в конце; Кони они, вероятно, не принадлежат. Приводим эти стихи:

Я слышал, будто на РусиЗакон судьбы переменился;Мне говорят: «Свободны мы,Царь умер — новый воцарился».Крут был покойник и жесток,Его хвалить — не очень честно.Царь новый мягче — но есть ли прокВ нем для народа? — Неизвестно.Покойник самодержцем был,И новый самодержцем будет.Покойник царствовать любил,И новый царствовать полюбит.И по отцовскому путиОн в манифесте обещает«Неукоснительно идти…».Дурак, кто проку ожидает.
Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги