Поэты 1880–1890-х годов

64–65. СВ, 1890, № 2, с. 74; № 3, с. 73, в составе драмы под загл. «Сильвио» (переименованной впоследствии в «Возвращение к природе»). Печ. по ПСС, т. 23, с. 204, 227. Оба эти стихотворения при жизни автора печатались как в составе драмы, так и в виде самостоятельного цикла. Во втором стихотворении использована широко распространенная в искусстве на рубеже веков тема шута и смерти (см., например, картину К. А. Сомова «Арлекин и смерть» — «Золотое руно», 1908, № 11–12). Митра — см. примеч. 45. Тиара — головной убор восточных царей, жрецов, а также римских пап; символ высшей власти. Векша — белка. Но бессмертна лишь глупость людская — переделка строки Ф. И. Тютчева «Бессмертная пошлость людская» из стихотворения «Чему молилась ты с любовью…».

66. СВ, 1888, № 4, с. 26.

67. СВ, 1889, № 5, с. 150.

68. СВ, 1890, № 12, с. 332.

69. СВ, 1891, № 3, с. 172. Печ. по ПСС, т. 23, с. 50. Последние две строфы в качестве самостоятельного стихотворения под загл. «Morituri» напечатаны также в кн.: Д. Мережковский, Собрание стихотворений, М., 1904 и перепечатаны в ПСС, т. 22. Публикуемый текст представляет собой строфы 61–68 второй песни поэмы «Смерть». «Salutant, Caesar Imperator, te morituri!» — переделка латинской фразы: «Ave Caesar, morituri te salutant!» («Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!» — клич римских гладиаторов при выходе на арену).

70. РМ, 1892, № 1, с. 103. Написано после возвращения Мережковского в конце 1891 г. из заграничной поездки (см.: ПСС, т. 24, с. 114).

71. СВ, 1892, № 10, с. 292. Парки (римск. миф.) — богини судьбы. Обычно изображались в виде трех сестер, сидящих за пряжей, которая символизировала течение человеческой жизни.

72. РМ, 1893, № 10, с. 118. Ювенал Децим Юний (ок. 60–140) — древнеримский поэт-сатирик. Лета (греч. миф.) — река забвения, протекающая в подземном царстве.

73. «Нива», 1893, № 49, с. 11.

74. «Труд», 1893, № 2, с. 347.

75. РМ, 1894, № 9. с. 204, в составе 28 строк, под загл. «Пред зарею», с эпиграфом: «Никакие мучения не могут истребить в сердцах людей потребность свободы. Лопе де Вега»; «Молодая поэзия. Сборник избранных стихотворений молодых русских поэтов», СПб., 1895; НС. Печ. по Собр. стих., М., 1904, с. 5. Автограф — ПД. В РМ ст. 11: «Мы, как ранние предтечи»; после ст. 16:

Наши гимны, наши стоны.
Мы для новой красоты
Нарушаем все законы,
Преступаем все черты.

Мы — соблазн неутоленных,
Мы — посмешище людей.
Искра в пепле оскорбленных
И потухших алтарей.

«Дети ночи» — программное стихотворение, выразившее взгляды Мережковского на эпоху и задачи своего поколения, изложенные им, в частности, в кн. «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893): «Мы должны вступить из периода поэзии творческого, непосредственного и стихийного в период критический, сознательный и культурный. Это два мира, между которыми целая бездна. Современное поколение имело несчастие родиться между этими двумя мирами, перед этой бездной. Вот чем объясняется его слабость, болезненная тревога, жадное искание новых идеалов и какая-то роковая бесплодность всех усилий… Сколько людей погибает в этом переходе или окончательно теряет силы» (с. 74, 100). Первая редакция стихотворения, опубликованная в РМ и НС, получила известность как манифест декадентского искусства. Автор одного из библиографических обзоров отмечал: «…погоня за новизной в духе модного оригинальничания превращает г. Мережковского в печального приспешника клики декадентов, относительно которых в настоящее время среди образованных читателей не может быть разногласия» (ЛПкН, 1896, № 9, с. 210). Даже сторонники Мережковского отмечали сравнительно невысокий художественный уровень и внутреннюю противоречивость этого стихотворения. «При сознательном стремлении автора ко всему, что смело и дерзновенно, — писал А. Волынский, — в этом стихотворении его нет тех ярких образов, которые сами по себе выражали бы душевное дерзновение и поэтический экстаз, порывающийся за черту отживающих рутинных законов» (А. Волынский, Борьба за идеализм, СПб., 1900, с. 374). Бунин, вспоминая в 1927 г. время своего вхождения в литературу в 1890-е годы, отметил это стихотворение как показатель эпохи: «Я увидел сразу четыре литературные эпохи: с одной стороны — Григорович, Жемчужников, Толстой; с другой — редакция „Русского богатства“, Златовратский; с третьей — Эртель, Чехов; а с четвертой — те, которые, по слову Мережковского, уже „преступали все законы, нарушали все черты“» (И. А. Бунин, Собр. соч., т. 9, М., 1967, с. 279).

76. ЛПкН, 1894, № 5, с. 26.

77. СВ, 1894, № 11, с. 108.

78. «Нива», 1894, № 52, с. 6.

79. СВ, 1895, № 10, с. 96. Печ. по ПСС, т. 22, с. 172. Автограф с датой: «19 августа 1895. Рощино» — ПД.

80. СВ, 1895, № 4, с. 110.

81. СВ, 1895, № 12, с. 24.