Поэты пражского «Скита»

Ты плачешь ночью во сне —
И другая жизнь тяжела.
В этой первой твоей весне
Ты так тихо и сонно жила.

А вокруг поезда бегут,

В небесах самолеты гудят.
Все тебя — и сквозь сон — зовут,
Чтобы ты вернулась назад.

— Помнишь музыку по вечерам,

Лунный город и древний мост?
Помнишь, помнишь? Останься там,
Под охраною верных звезд…

Ходят в мире любовь и труд.

Метят двери белым крестом.
Перед дверью руки растут.
Закрывая от бури дом.

И ветвятся руки твои.

Чтоб коснуться, закрыть, помочь…
Ослепленные соловьи
В них поют целый день и ночь.

Ты им вторишь в полночный час

И, проснувшись, расскажешь мне,
Как закат пламенел и гас,
И не мог догореть в огне.

Видишь, в горе бессмертней жизнь!

Не жалей же, что счастья нет.
Над тобой эта древняя высь
Проливает безбрежный свет.

Полотно окружных дорог,

Как змея, обползает наш дом.
— Я для жизни тебя сберег
И отметил белым крестом.

ПИСЬМА РАЗЛУКИ

Вокзалы гремели, как землетрясение,
И воздух был душен от слез и разлук.
Солдаты из Армии Спасенья
Пели псалмы и теснились в круг.
Мы расставались и уезжали.
За блудными стеклами рос восход.
Теплое облако нашей печали
На окнах купе обращалось в лед.
          И леденея, и холодея,
          Звездный экспресс замерзал в пути.
          Мы уходили, уже не надеясь
          Когда-нибудь снова на встречу прийти.
— Но ты упрямствуешь, повторяя
О вечности жизни у врат крематория.
Но ты колеблешь ограду рая
Внезапным прибоем земного горя.
И, изнемогая, все просишь упрямо
Хоть отзвука, эха любви и веры,
Пока столетье топталось, как мамонт,
У первобытной твоей пещеры.
          И только пьяный тапер в трактире,
          Все письма разлуки сыграв без нот,
          Под утро тебя убедил, что в мире
          Любовь под рояльною крышкой живет…

«Скит». II. 1934

ПОЛУДЕННОЕ СИЯНИЕ

Ты чертишь планы торпеды.
Регуляторы и тормоза,
В нестерпимом сияньи победы
Закрывая щитком глаза.
Воспаленное сердце вокзала
Гремело всю ночь без сна.
Над тобой звезда дрожала
И плыла над тобой — весна!
Ты вставал в лихорадочной дрожи
Над пространством, над дымом планет.
Ты кричал, что еще не прожит
Ряд твоих журавлиных лет…
— В портах, трепеща под рукой коменданта,
О море, о счастьи просил телефон.
Это вскипевшая жизнь эмигранта
Пела из трюмов с тобой в унисон.
          …О, ты иссякнешь, как скудный родник.
          Тенью по полдню проходить твой жребий.
          Только на миг ты из бездны возник —
          И вот растворяешься в блещущем небе…
          Но столько сияний и столько звуков
          Колеблет воздух твоих дорог,
          Что ты, постигая восторг и муку,
          Больше бы их вместить не смог.

«Скит». II. 1934

СИНЯЯ БОРОДА