Поэты-радищевцы

Что касается Языкова, то взгляды этого члена Общества отнюдь не отличаются реакционностью. Напомним, что его перу принадлежат переводы двух капитальных трудов европейского Просвещения: «Рассуждение о преступлениях и наказаниях» Беккария и «Дух законов» Монтескье. Филологические изыскания Языкова обнаруживают в нем свободно мыслящего ученого, далекого от рутины. В «Замечаниях о некоторых русских буквах» он в самом начале XIX века предлагал коренную реформу русского алфавита: уничтожение твердого знака в конце слова, замену «яти» обыкновенным «е», упразднение фиты, ижицы — словом, все то, что было осуществлено лишь сто лет спустя.

Рассмотренные выше факты не дают основания видеть в Вольном обществе борьбу двух группировок, которая якобы и привела к его постепенной деградации. Причина измельчания общественной и литературной деятельности его членов иная: она зависела не от внутренних распрей между ними, а от изменения политической атмосферы вокруг них. Подходила к концу недолгая и совсем не бурная александровского царствования. Войны с Наполеоном все более и более отвлекали внимание правительства от внутренних преобразований. Но тучи сгущались не только на театре военных действий.

Надвигалась реакция, приближались времена аракчеевщины. Эпоха надежд уступила место эпохе разочарований. Свободомыслие членов Вольного общества не было настолько глубоким и серьезным, чтобы они отважились, подобно будущим декабристам, вступить с правительством в политический конфликт. Оставалось отказаться от мысли об участии в общественных преобразованиях, а это сразу же снизило уровень их поэтического творчества.

Последующая история Вольного общества сложнее, нежели ее представил И. А. Кубасов. В связи с событиями Отечественной войны 1812 года оно почти на четыре года — с начала 1813-го и до декабря 1816-го — прекратило свое существование. После этого вынужденного перерыва заседания возобновились, чему немало способствовали усилия А. Е. Измайлова, А. X. Востокова и Н. И. Греча.

Для того чтобы оживить деятельность и поднять авторитет Общества, они стремятся привлечь в его ряды возможно большее число участников, в первую очередь известных писателей, и это им удается. В 1817 году были приняты Крылов, Жуковский, Батюшков и Дельвиг; в 1818-м — Баратынский и Пушкин. Более того, членами Общества становятся представители декабристского движения, которые, видимо, хотели его использовать для своих целей. В конце 1816 года в действительные члены был принят Ф. Н. Глинка, тогда уже член декабристского «Союза спасения». В последующие годы ряды Общества пополняют В. К. Кюхельбекер, А. Ф. Раевский, А. А. Бестужев, К. Ф. Рылеев. На заседаниях Общества, пишет В. Г. Базанов, «были впервые оглашены гражданские оды Глинки, Рылеева, А. Бестужева. .. В 1820 году барон Дельвиг читал на одном из собраний знаменитую сатиру Рылеева «К временщику»; А. Бестужев выступал со стихотворениями «К некоторым поэтам» и «Подражание первой сатире Буало»». На заседаниях Общества читались также «Кавказский пленник» и отрывки из «Бахчисарайского фонтана» А. С. Пушкина.

Но вместе с тем бросается в глаза слишком пестрый и подчас даже случайный состав участников Общества. Наряду с перечисленными выше писателями в нем принимали участие и заведомые ретрограды типа графа Д. И. Хвостова, и лица с сомнительной политической репутацией вроде Ф. В. Булгарина. Все это свидетельствовало об отсутствии в Обществе боевой целеустремленной программы, которая бы сплотила лучшие его силы и которая бы отвечала новым требованиям времени.

Вследствие этого писатели декабристской ориентации после 1820 года или совсем выбывают из Общества, или крайне редко посещают его заседания, которые становятся все более и более малочисленными.

События 14 декабря 1825 года косвенно отразились и на судьбе Вольного общества. В обстановке, наступившей после восстания, любая литературная, не говоря уже о политической, организация вызывала у правительства настороженность и подозрение.

В июне 1826 года министр народного просвещения А. С. Шишков в специальном отношении выговаривает руководителям Общества за то, что они, несмотря на его требования, не представили ему своих «мемориев», то есть, проще говоря, протоколов заседаний.

18 октября 1826 года требование повторяется. Шишков предлагает сообщить ему о всех «важнейших распоряжениях» и «мерах» Общества в текущем году. С содержанием ответа, составленного Измайловым (председатель) и Востоковым (цензор и казначей Общества), можно познакомиться по протоколу заседания от 12 ноября 1826 года.