Поэты Серебряного века

Его встречали повсюду
На улицах в сонные дни.
Он шел и нес свое чудо,
Спотыкаясь в морозной тени.

Входил в свою тихую келью,

Зажигал последний свет,
Ставил лампаду веселью
И пышный лилий букет.

Ему дивились со смехом,

Говорили, что он чудак.
Он думал о шубке с мехом
И опять скрывался во мрак.

Однажды его проводили,

Он весел и счастлив был,
А утром в гроб уложили,
И священник тихо служил.

Октябрь 1902

«Дома растут, как желанья…»

Дома растут, как желанья,
Но взгляни внезапно назад:
Там, где было белое зданье,
Увидишь ты черный смрад.

Так все вещи меняют место,

Неприметно уходят ввысь.
Ты, Орфей, потерял невесту, —
Кто шепнул тебе: «Оглянись…»?

Я закрою голову белым,

Закричу и кинусь в поток.
И всплывет, качнется над телом
Благовонный, речной цветок.

5 ноября 1902

«Полюби эту вечность болот…»

Полюби эту вечность болот:
Никогда не иссякнет их мощь.
Этот злак, что сгорел, – не умрет.
Этот куст – без нетления – тощ.

Эти ржавые кочки и пни

Знают твой отдыхающий плен.
Неизменно предвечны они, —
Ты пред Вечностью полон измен.

Одинокая участь светла.

Безначальная доля свята.
Это Вечность Сама снизошла
И навеки замкнула уста.

3 июня 1905

«Девушка пела в церковном хоре…»

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,

И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,

Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,

И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, – плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.

Август 1905

Перстень – страданье

Шел я по улице, горем убитый.
Юность моя, как печальная ночь,
Бледным лучом упадала на плиты,
Гасла, плелась и шарахалась прочь.

Горькие думы – лохмотья печалей —

Нагло просили на чай, на ночлег,
И пропадали средь уличных далей,
За вереницей зловонных телег.

Господи Боже! Уж утро клубится,

Где да и как этот день проживу?..
Узкие окна. За ними – девица.
Тонкие пальцы легли на канву.

Локоны пали на нежные ткани —

Верно, работала ночь напролет…
Щеки бледны от бессонных мечтаний,
И замирающий голос поет:

«Что я сумела, когда полюбила?

Бросила мать и ушла от отца…
Вот я с тобою, мой милый, мой милый…
Перстень-Страданье нам свяжет сердца.

Что я могу? Своей алой кровью

Нежность мою для тебя украшать…
Верностью женской, вечной любовью
Перстень-Страданье тебе сковать».

30 октября 1905

Друзьям

Молчите. проклятые струны!

А. Майков