Читаем Поэты полностью

Но мы, наделенные менее строгим вкусом, — не скажем ли мы, что всякого поэта лучше мерить не чужой, а его собственной меркой; что если Гессе — эпигон, он не только эпигон, потому что за каждой его строкой стоит его опыт, его выбор, наконец, его голос, который на самом деле не спутать ни с каким другим? Мы обязаны это сказать, потому что это правда. Читатели и критики слишком часто творили из Гессе кумира или делали из него предмет разоблачений. В поэзии, любой поэзии, порой непохожей на то, как умные люди ее определят, есть своя собственная, непредугадываемая правота. Мы не властны осудить или оправдать Гессе, потому что тот, кому Гессе действительно нужен, не потребует от него никаких оправданий. Это не значит, что с поэтом нельзя спорить; споря, мы входим в его мир, а не становимся над его миром, мы имеем перед собой его лицо, а не рассыпающиеся слова, к которым утрачен ключ и с которыми можно делать что угодно; и мы не только оспариваем его, но и в свой черед оспорены им. Гессе сам спорил со своим веком. Он наперед знал все, что будет сказано о его эпигонстве, о его просроченной романтике. Знал — и продолжал идти своим путем. Старомодный ритм его слова, заставляющий самое время как будто замедлять свое движение, — это позиция, занятая совершенно сознательно, отстаиваемая не без юмора, не без меланхолической насмешки над собой, но и не без вызова.

Ich aber bin ein Dichter und zalh es mit mancher Entbehrung,

Manchem Opfer vielleicht, dafiir hat Gott mich gestattet,

Nicht bloB in unseren Tagen zu leben, sondern der Zeit mich

Oft zu entschlagen und zeitlos zu atmen im Raume, einst gait das

Viel und wurde Entriickung genannt oder gottlicher Wahnsinn.

Heute gilt es nicht mehr, weil heute so kostbar die Zeit scheint,

Zeitverachtung aber ein Laster sei. «Introversion» heiflt

Bei den Spezialisten der Zustand, von dem ich hier spreche,

Und bezeichnet das Tun eines Schwachlings, der sich den Pflichten

Seines Lebens entzieht und im Selbstgenuβ seiner Traume

Sich verliert und verspielt und den kein Envachsener ernst nimmt.

Nun, so werden von Menschen und Zeiten die Guter verschieden

Eingeschatzt, und es sei mit dem Seinen ein jeder zufrieden.

(«Но я — я поэт, и плачу лишениями, может статься — жертвами (на то поставил меня Бог), за право не просто жить в наши дни, но часто уходить от времени и вне времени дышать в пространстве; некогда это ценилось и называлось отрешенностью или священным безумием, а нынче не ценится, ибо нынче время в цене, а презрение к времени — порок. «Интроверсией» именуется у специалистов то состояние, о котором я здесь говорю: так ведет себя слабосильный, уклоняющийся от обязанностей своей жизни и забывающий себя в самоцельном наслаждении своими грезами, которого никто из взрослых не примет всерьез. Что же, люди и эпохи по–разному оценивают блага, и пусть каждый будет доволен своим».)

<p>ЛИТЕРАТУРА</p>

Аверинцев 1971 — С. С. Аверинцев. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» (Противостояние и встреча двух творческих принципов) // Типология и взаимосвязи литератур древнего мира. М., 1971.

Аверинцев 1977а — С. С. Аверинцев. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

Аверинцев 19776 — С. С. Аверинцев. У истоков поэтической образности византийского искусства // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977.

Аверинцев 1979 — С. С. Аверинцев. Классическая греческая философия как явление историко–литературного ряда // Новое в современной классической филологии. М., 1979.

Аверинцев 1981 — С. С. Аверинцев. Риторика как подход к обощению действительности // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

Автономова, Гаспаров 1969 — Н. Автономова, М. Гаспаров. Сонеты Шекспира — переводы Маршака // Вопросы литературы, 1969, № 2.

Ахматова 1968 — А. Ахматова. Сочинения в 3–х томах, т. 2. Мюнхен—Париж, 1968.

Ахматова 1988 — А. Ахматова. Листки из дневника (О Мандельштаме) // Вопросы литературы, 1988, № 2.

Белинский 1947 — В. Г. Белинский. Избр. соч. М., 1947.

Белый 1916 — Андрей Белый. Вячеслав Иванов // Русская литература XX века (1890—1910) / Под. редакцией профессора С. А. Венгерова, т. 3. М., 1916.

Белый 1921 — Андрей Белый. Первое свидание. Пб., 1921.

Белый 1922 — Андрей Белый. Офейра. М., 1922.

Белый 1933 — Андрей Белый. Начало века. М., 1933.

Блок 1960 — А. Блок. Собр. соч. в 8 томах. М. —II., 1960.

Брюсов 1976 — Валерий Брюсов. Переписка с Вячеславом Ивановым // Литературное наследство, т. 85. М., 1976.

Гаспаров 1970 — М. Гаспаров. Поэзия Горация // Квинт Гораций Флакк. Оды. Эподы. Сатиры. Послания / Редакция переводов, вступ. статья и комментарии М. Гаспарова. М., 1970.

Гаспаров 1979 — М. Л. Гаспаров. Вергилий — поэт будущего // Публий Вергилий Марон. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1979.

Гаспаров 1980а — М. Л. Гаспаров. Древнегреческая хоровая лирика // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980.

Гаспаров 19806 — М. Л. Гаспаров. Поэзия Пинадара // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980.

Герштейн 1986 — Э. Г. Герштейн. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология