Поезд

Никаких сомнений, железнодорожный транспорт – вот судьба Аполлона Кацетадзе. После школы Аполлон поступил в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, окончил его и по распределению был направлен в Североградское управление дороги, инженером по эксплуатации с окладом в сто десять рублей…

Аполлону исполнилось двадцать восемь лет, когда институтский его корешок Савка Прохоров познакомил Аполлона с подругой своей жены. Пылкий Аполлон был очарован светлокудрой пышечкой Алиной. После непродолжительных встреч Алина объявила Аполлону, что надо что-то решать, не допустит же он, чтобы Алина стала матерью-одиночкой. Нет, этого Аполлон допустить не мог. Но не мешало бы поставить в известность родителей, иначе посыплются обиды, а у отца больное сердце. Алина ехать к родителям Аполлона не решалась, ей стыдно: еще невестой не была, а уже ребенка носит. Аполлон не настаивал. Он тоже испытывал неловкость при мысли, что привезет Алину в свой большой и любознательный двор…

Семейный совет проходил на веранде, при открытых окнах. И все, кто находился во дворе, имели возможность обсуждать событие.

Отец, Николай Георгиевич Кацетадзе, несмотря на духоту, сидел в парадном кителе во главе стола и в задумчивости крутил в пальцах ножку тяжелого чешского бокала. Фотография девушки уже прошла первый круг ознакомления. И теперь, отдыхая, стояла, прислонившись к вазе с яблоками.

Так и не дождавшись, когда муж что-нибудь скажет, Мария робко проговорила:

– Что-то она слишком белая? На солнце не сидит. Или, может, она больная?

– На солнце не сидит, – согласился Аполлон. – Ты, мама, тоже… Разве плохо, что белая?! Все там белые. На севере живут.

– Ты, Мария, думай, что говоришь! – поддержал Аполлона голос со двора. – Даже медведи там белые.

Мать подошла к окну и крикнула:

– Только вашего совета мы ждем, да? Весь двор собрался! – Мать выглянула в окно и, продолжая ворчать, вернулась на место.

– Ладно! – произнес старший Кацетадзе. – Выпьем за твое, Аполлон, решение. Жаль, конечно, что невеста с тобой не приехала. Зачем нас бояться, мы же не звери.

Аполлон кисло улыбнулся и стиснул пальцы рук. Почему-то он не ощущал особой радости от поддержки отца.

Мария прильнула щекой к горячему лицу сына.

– Скажи, мальчик… Ты вынужден жениться? Скажи нам, не стесняйся матери с отцом, скажи.

– Почему вынужден? – вяло ответил Аполлон. – Она девушка хорошая. – Он замялся и покраснел.

– Ва-ра-а-а! – воскликнула Мария. – Значит, поэтому она сюда не приехала. Стыдно, да? Фигуру показать стесняется? Я сразу поняла…

Аполлону хотелось спрятаться под стол. В то же время он радовался, что все сказал. И на душе полегчало – передал родителям часть своей ноши.

– Слышишь, Николай?! Чуяло мое сердце, – Мария бегала по веранде. – Какой позор! – Ее лицо, обтянутое смуглой кожей, пылало. – Мальчика учили английскому языку, – вдруг вспомнила она. – А кто из него вырос?

Николай Георгиевич хлопнул ладонью по столу. Тонко звякнули бокалы.

– Кто из него вырос?! – воскликнул отец. – Мужчина вырос, вот кто! Правильно сделал! Если бы он жениться отказывался, тогда другое дело… Слушай, зачем я парюсь в этом кителе, если в жизни все так просто, а? – И отец громко расхохотался.

В последнее время он хромал сильнее: боль в ноге с годами не проходила, как обещали врачи, наоборот, совсем сдал отец. Сказывалась работа на дороге. «Рельсы мне холод передают, – говорил Кацетадзе старший. – Никуда от них не уйти. Куда ведут, туда и приведут. Но без них нет моей дороги в жизни. Не жалею».

Николай Георгиевич повесил китель в шкаф и остался в майке. Набрал из сифона шипучей воды, сделал глубокий глоток. Прошел мимо сидящего спиной Аполлона, слегка похлопал его по плечу.

– Молодец, мой мальчик! Дедом меня хочешь сделать. Слушай, как жить будешь? Семья ведь, жена, ребенок… На какие деньги будешь жить?

– На отца надеется! – крикнула из кухни мать.

– Ладно! – отмахнулся Аполлон. – Проживем как-нибудь. Я инженер или кто?

– Вчера ты тоже был инженер, – вновь подала голос мать. – А сегодня у тебя еще добавочная семья.

Придерживая двумя руками блюдо с рисом, мать вернулась в комнату. Скорбное выражение лица Аполлона несколько умерило ее гнев.

– Интересно, о чем они там думают? Инженер себя одного прокормить не может. Человек семью заимел – прибавьте зарплату, дети пошли – еще прибавьте.

– Скажешь тоже, Мария, – неодобрительно отозвался отец. – Так можно сидеть дома и зарплату министра получать. Делай детей и бегай в кассу. Э-э-эх! – Отец вскинул брови. – Я так думаю: небольшой оклад дают молодому специалисту, чтобы он зубы точил. Если ему сразу дадут хорошие деньги, он сразу станет бюрократ. А так бежит, как лошадь за овсом…

– Лошади тоже силы нужны, чтобы бежать за овсом, – покачала головой мать. – Если она упадет от голода, кому нужен тогда твой овес, интересно? Сгниет без пользы.

– Ничего, пока не падает, – ответил отец. – Какие ребята к нам на участок приходят?! Орлы! Только вчера в помощниках машиниста стоял, смотрю – сам локомотив ведет. Рукой машет, догоняй, дядя Нико, кричит…