Поезд

— Да вампиры это молодые… Иванушка в Кострах жил когда-то, местный был, а Машка на лето к бабке Аксинье приехала. Ну, любовь-морковь, молодо-зелено… Колечко он еще ей, помнится, необычное, золотое, в форме змеи подарил… А тут как раз разделение наступило, они в вампиров и превратились. Да так влюбленные друг в дружку и остались. Причем днем не помнят ничего, но все равно на одно и то же васильковое поле в одно и то же время приходят и… — Старик закашлялся и смущенно добавил: — Того, короче…

Я, наконец, узнал мелодию: Depeche Mode, «Free Love».

— Магнитофончик у них там старый, включают его и… ну, того.

Музыка осталась позади, но мне все-таки показалось, что я увидел среди зелени две серые тени, двигающиеся словно одно целое. Это было настолько дико и непонятно, что даже слова «пускай только смерть разлучит вас», теряли всякий смысл.

Вампиры уже мертвы.

— Так говоришь, упыри у вас в Кострах Богу поклоняются? — спросила Ленка.

— Ну да, — кивнул старичок. — Кроме тех, которые поклоняются Сатане.

Минут через десять мы вышли к деревушке, окруженной со всех сторон деревьями. Впрочем, назвать это поселение деревней можно было с большой натяжкой — всего три домика, большой огород и старый колодец под холмом. Дальше, среди зарослей крапивы виднелись еще дома, но от них мало что осталось — пара обугленных бревен да битая черепица вперемешку с шифером.

Дед провел нас к ближайшему домику, впустил внутрь, сам зашел следом. Закинул удочки в угол, сел на табурет, чтобы отдышаться.

Потом сказал:

— А теперь будем ждать закат.

Юки оправила юбку, присела на соседнюю табуретку и серьезно посмотрела на меня.

Я отвел взгляд.

Загляните мне в душу: я тебя уже продал, девочка.

5.

И был закат.

И все шло, как по маслу, пока пришедшие в дом старика вампиры, не разорвали деда на части. Пока вампиры не стали атаковать друг друга. Пока маленький домик не превратился в скотобойню.

Среди всех выделялся высокорослый упырь в черном плаще с палашом в руках. Он резал храмовников направо и налево и кричал:

— Приди, Сатана! Тебе направляю этих агнцев беспомощных!

Стреляла Ленка. Палил я. Не знаю, кого мы больше застрелили, храмовников или сатанистов. Вампиры орали, черная кровь хлестала во все стороны, шальная очередь сбросила мертвого старичка с табурета, расколошматила иконы на стенах, взорвала кинескоп старинного нецветного телевизора в углу.

Хорошо хоть огнестрельного оружия не было у вампиров. Полегли бы все.

В конце концов, Юки и Тамару окружили вурдалаки в белых тогах и вместе с ними выбрались наружу.

Ленка последовала за храмовниками, отстреливаясь от упырей в черных одеждах. Я прыгнул в окно, спасаясь от палаша главаря сатанистов.

Потом побежал.

В голове звучал только удивленный окрик старика за секунду до того, как в его шею с обеих сторон вцепились молодые вампиры.

— Ваня! Машка, что же вы дела…

Я бежал.

И еще эхом отдавался в мозгу шепот Ваньки, моложавого деревенского Ивана, крепкого русоволосого паренька:

— Храмовники долго пудрили нам мозги…

Его шепот:

— Сатана правит миром…

Я бежал.

Надо было вернуться в поезд до полуночи.

6.

Среди развалин деревни Костры, за зарослями крапивы, меня догнал вурдалак с палашом в правой руке.

Я выстрелил.

Пуля порвала щеку упыря, превратив его улыбку в оскал сумасшедшего клоуна. Но это был последний патрон, и я засунул пистолет в карман. Прижался к стене, еще теплой, согретой жарким летним солнышком.

Тварь надвигалась на меня. Фонарь светил вампиру в спину, и я видел только черный силуэт. Видел только существо из мрака, которое питалось страхом, высасывало из меня жизненную энергию, даже не прикасаясь.

— Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание! — прошепелявил упырь, выплевывая зубы вперемешку с тягучей красной слюной.

Было тихо, только завыла где-то вдалеке собака да застрекотали сверчки в густой траве. А еще орали вампиры в домике мертвого старика.

Идиллия. Мечта об идеальном отдыхе. Луна и звезды, не оскверненные грязным куполом. Природа, зеленая травка и свежий воздух.

Пачка купюр в кармане, деньги, что успела всучить мне Тамара перед исчезновением.

А еще вампир, который сделал очередной шаг.

— Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку! — прошептала тварь, расставив руки с длинными когтями в разные стороны. Будто собиралась обнять меня.

— Ты читал сатанинскую библию? — спросил меня вампир. Из разорванного рта у него капала кровь, и упырь периодически слизывал ее.

— Нет, — ответил я.

— Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, — сказал упырь и бросился на меня.

Гром ударил с ясного неба, и я зажмурил глаза. Подумалось, что это и есть смерть. Гром слился воедино с укусом в шею, стал предвестником костлявой старухи с ржавой косой.

Но боли не было, продолжали веселиться сверчки и кузнечики в траве, все также уныло выла дворняга за околицей.

Я открыл глаза.