Поезд. Бремя танцора

Тот, которого назвали Серегой, посмотрел на Саню прозрачно-холодно, смачно сплюнул и произнес хриплым голосом.

– Жди, скоро все объяснят, любознательный ты наш.

В купе неожиданно заглянул старый знакомый, просивший зажигалку в тамбуре. Видимо, он тут был старший.

– Алексей, вот этого пришлось немного усмирить. Он не захотел помолчать. Представь, начал нам читать проповеди о спасении души. Не сдержался я. – Серега злобно окинул взглядом фигуру Бориса.

– Понимаю. Этот что?

– Не сопротивлялся. С юмором все в порядке.

– Да, видно, я не ошибся. Ночью, не припоминаете? – Алексей сделал попытку улыбнуться.

– Припоминаю. Насколько я понимаю, Вы можете объяснить, что происходит?

– Все просто – захват. Шаг влево, шаг вправо ведет, сами знаете, к какому результату. Но мы же цивилизованные люди. Нам жертвы не нужны.

– Что вы будете делать с поездом? С людьми?

– Э… об этом рано, дорогой. Я хочу предложить Вам, как бы помягче сказать, сделку… С совестью. Да, с дьяволом, как бы сказал наш проповедник. Поверьте, вы от этого только выиграете.

– В чем состоит суть сделки? – Саня старался не смотреть в сторону Бориса; выиграть время любой ценой, разобраться в сути, потом уже решать…

– Объясняю. Ваша задача – успокоить людей. Убедить, что мы ничего плохого им не сделаем. Ну, вы же не раз смотрели все эти фильмы про захваты заложников. Наверно, усвоили, что первыми погибают те, кто пытается действовать эмоционально. А Вы спокойный. Кстати, как вас зовут? Мы почти ровесники, интеллигентные люди, на «вы» в нашем общем деле обращаться не принято.

– Александром. Предлагаете выпить на брудершафт?

– Я ценю Ваше умение шутить. Значит, Александр, для простоты Саня. Замечательно. Так вот, Саня, не дури, сантименты нам некогда разводить. Сейчас тебя освободят, запомни задачу – успокоить людей.

– Что я им должен говорить?

– Что мы доезжаем до ближайшей станции и высаживаем женщин и детей.

– Дальше?

– Дальше посмотрим. Мы уже отцепили половину состава, народу немного, в купейных вагонах тем более.

– А цель захвата, что-то я никак не пойму?

– Мы не на исповеди. Сейчас начнутся перемещения, всех собираем в три вагона. Данный вагон за тобой.

Тут же сняли наручники. Алексей вышел из купе, не оборачиваясь. Вовка и Сергей вышли вслед, но Вовка остался присматривать.

– Вот Вам, Борис Маркович, и маленький спектакль. И это только начало. Надеюсь, вскоре я Вам объясню суть своей игры. – Саня говорил, не принимая во внимание, что Вовка все слышит.

Почему-то у него сложилось определённое мнение насчет его интеллекта. Тот спокойно и равнодушно ожидал дальнейших указаний и курил. Интересно, сколько их человек? Вряд ли Алексей откроет все карты сразу. Дверь в вагон снова распахнулась, и в неё начали заходить перепуганные люди. Тут Саня заметил ещё человек десять с оружием, выглядывающих из других купе. Все происходило до удивления спокойно. Тишину взрезал уверенный голос Алексея:

– Приказываю все делать тихо и спокойно. Расходитесь по купе, человек по десять, женщины с детьми отдельно, мужчины отдельно. Вот этот товарищ вам все объяснит позже.

– Подонок…– услышал он тихое проклятье от одной из женщин. Подонок? Он ещё ничего не сделал, никого не убил, не ударил…Предал? Неизвестно, может, он сможет убедить террористов не проливать лишнюю кровь. Вовка жестом пригласил его в каморку проводников. Ага, микрофон, чтобы все слышали его речь.

– Ну, давай, красноречивый.

– Товарищи… Господа… Меня заставили, поймите…

– Не плачься, как девица перед первой брачной ночью, – шепнул Вовка. Саня посмотрел на него, и ему показалось, что во всей этой буффонаде он самый нелепый.

– Итак, террористы обещают не причинить никому вреда. На ближайшей станции женщины и дети могут быть свободны. Прошу сохранять спокойствие, призываю к вашему разуму…

– Оратор, – Вовка отключил микрофон, – тебе бы в партийные лидеры, Жириновский с Зюгановым в одном флаконе.

Саня подавленно молчал. Неужели я трус, эта мысль всё настойчивей окутывала его гадливым и липким объятием. Как я сейчас посмотрю Борису в глаза? Трус, трус, мог бы и не соглашаться, другого бы нашли.

– Ну, оратор, иди к себе и сиди тихо. Можешь своему проповеднику кляп достать, а наручники, надеюсь, пилить не будете. Имей в виду, тут кругом одни бабы да ребятки, вот как раз для тебя, сопливого интеллигента.

Саня заскрежетал зубами от бессилия. Он пошел по вагону как сквозь строй. Десятки глаз смотрели на него с презрением и ненавистью. Он не поднимал глаз, но, он был уверен, что самое страшное предстояло в купе, где униженно скрючился Борис. Что хуже – физическое страдание или нравственное?

– Саша! Саша! – почудился ему сдавленный шепот. И снова: – Саша, остановись, мы здесь. – Он поднял глаза и увидел…Аню. Она была бледной, с синими кругами под глазами, с растрепанными вороными волосами, за которые он когда-то звал её «чёрной лошадкой».

– Аня? Как?

Но она молчала. Её стали пропускать, и вот он увидел заплаканное лицо своей дочери Маши.

– Разве вы не в Москве?

– Мы приезжали ненадолго. Странная встреча, да ещё при таких обстоятельствах…