Поезд дальше не идет

– Что случилось? – тоже шепотом спросила она.

Клавдия оглянулась. Убедилась, что хозяйки нет рядом и продолжила.

– Она совсем не ходит на работу. Выключила все телефоны в доме. И…

– Ну! Говори же!

– Ничего не ест. Сосем немного, как птичка. И…

– Клавочка, не пугай меня.

– И пьет, – быстро ответила домработница и выдохнула. – Много пьет. Так ведь и умереть можно.

– Ты почему мне не позвонила, – расширив от услышанного глаза, спросила Женька.

– Я…

– Девочка моя приехала!

И Женька, и Клавдия Ивановна обернулись на голос Звягинцевой.

Увидев мать, Женька ужаснулась ее виду: давно нечесаные волосы, были стянуты в лохматый пучок, глаза запали и под ними появились большие темные круги, мертвенно-бледная кожа лица, потрескавшиеся губы…

– М-а-а-а, —только и смогла выговорить Женька, и разведя руки в стороны, поспешила обнять мать.

Ольга Сергеевна, словно нашкодивший ребенок, спряталась в Женькиных объятиях и пьяно всхлипнула. Стойкий запах коньяка исходил от дыхания матери.

– М-а-а-а-а, что с тобой?

Мать вдруг оторвала голову от груди девушки и мутным взглядом всмотрелась в ее лицо.

– Ты еще спрашиваешь?! – в ее голосе неожиданно зазвучали злые нотки. Это же ты! Все из-за тебя! – вдруг начала она кричать, оттолкнув от себя дочь.

Женька оторопела и растерялась. Реакция матери была неожиданной и пугающей.

– Ты! Ты отняла у меня все! А теперь нате! Приперлась, а мы не ждали.

– Ольга Сергеевна! Опомнитесь! Женечка, дитя, невинное! Она тут при чем? – не выдержав поведения хозяйки, вмешалась Клавдия.

– Кто тут голос подал? – спросила Звягинцева и, качнувшись, повернулась к домработнице.

– Пошла вон! Ты уволена! – гордо вскину голову с лохматой прической, произнесла она.

Клавдия сгорбилась…

– Мама! Не смей! Ты никогда не была такой! – тихо произнесла Женька.

Ольга Сергеевна повернулась к дочери. Вдруг из ее глаз брызнули слезы. Она прижала руки к груди и тихо произнесла.

– Ну, убей меня! Убей!

– Мама, ты сошла с ума! Я вызову врача.

– Меня в психушку?! Вы что о себе думаете? – крикнула Ольга и с силой толкнула ногой напольную вазу. Ваза накренилась в сторону, потеряла равновесие и упала, расколовшись на два больших куска. – Здесь, все мое! – продолжала кричать женщина, перебегая от одной полке к другой, и скидывая многочисленные старинные статуэтки на пол.

– Хорошо, я уйду. – тихо произнесла Женька и протянула руку к вешалке, чтобы взять плащ.

Ольга Сергеевна разом обмякла и кинулась к дочери.

– Прости, ну прости ты меня дуру, – всхлипывая, обратилась она к дочери. – Он отнял у меня все, – прошептала она, размазывая по щекам слезы.

– О чем ты?

– Романовский! Он заманил меня в ловушку и я, как последняя дура, попалась в нее, – с этими словами мать повернулась спиной к Женьке и Клавдии, застывших на месте, и пошла к лестнице.

– Мам, – окликнула Женька. – Не уходи. От проблем нельзя уйти. Их надо решать. Вместе мы сможем найти выход.

– Какой тут выход… Я уже передала контрольный пакет акций и свою должность.

– Кому?

– Догадайся сама…У тебя три попытки, – ответила мать и горько усмехнулась.

– Я повторяю свой вопрос. Кому? – проявила настойчивость Женька.

– Дурочка, какая ты у меня дурочка. Твоему мужу. А кому же еще? Теперь он глава моей компании. Вот так запросто подгребли под себя все мои многолетние труды и бессонные ночи.

– Но как такое возможно?

– Фамилия Авакумов тебе говорит о чем-нибудь?

– Конечно.

– Засланный казачок Романовским.

Клавдия успокоилась. Гроза миновала. Разговор дочери и матери пошел в мирном направлении. Немного осмелев, она предложила:

– Может пройдете в гостиную? В ногах правды нет. Я вам горячего чайку заварю.

– Мам, пойдем. Клавочка права. Там обо всем и поговорим.

– Хорошо. Только мне надо принять душ и привести себя в порядок. Всего пять минут…

Женька вошла в гостиную. Она была просто шокирована горестным повествованием матери. Неужели Стас был в курсе всего происходящего? Нет, она будет бороться…

– Вот и чай! – Клавдия накрывала на стол, и украдкой поглядывала на Женьку.

– А вот и я, – произнесла Звягинцева и виновато посмотрела на дочь. Она переоделась и сделал прическу, но лицо было по прежнему бледным и грустным.

– Мам, я сегодня же обо всем поговорю со Стасом. Он вернет тебе компанию.

– Наивная моя девочка. Ты сама веришь в то, что твой муженек не при делах?

– Да. А если он не поможет, стоит обратиться в полицию. Очень смахивает на рейдерский захват.

– Брось. Я добровольно подписала все документы. Кто поверит в иное?

– Бред. В таком случае я немедленно подаю на развод. Ведь я вышла замуж ради твоего спасения…

– Даже не думай! Не хватало, чтобы ты пополнила ряды нищих и безработных. Романовский пообещал, что ты ни в чем не будешь нуждаться.

Женька поняла, что она не сможет дальше молчать.

– Ма, я все равно разведусь. Ты должна первая узнать обо всем. Я беременна.

Ольга Сергеевна так и застыла в одной позе, держа чашку у губ.

– Повтори. Я не ослышалась?

– Я жду ребенка, – тихо произнесла Женька и посмотрела на мать. – Стас к моему ребенку не имеет никакого отношения.

– Что?! – Звягинцева медленно поднялась из-за стола и подошла к дочери. – Я не понимаю.