Поезд для Анны Карениной

– Но я не хочу... – пробормотала она, схватившись за голову. – Я не готова. – Она вытащила из руки Димы оружие, подержала его, взвешивая. – Так просто?

В дверь опять стучали, и мужской голос приказывал открыть. Ирина приставила дуло, как Дима, к груди, потом покачала головой и бросила пистолет на пол.

– Нет, не попаду. Снизу в подбородок... Что я делаю? Надо быстро. – Она подняла пистолет, спеша, нашла дулом мягкое углубление под подбородком и нажала курок. Выстрел прозвучал одновременно с грохотом вышибаемой Хрустовым двери.

Остановившись в проеме, Хрустов увидел два силуэта на полу и задержал дыхание. К булькающему звуку присоединилось тихое сдерживаемое дыхание. Отстрельщик подошел к женщине, посмотрел внимательно на ее голову, судорожно дернувшуюся руку и понял, что она дышать не может. Он сел в кресло, закинул ногу на ногу и стал ждать.

Дима Куницын медленно сел, достал платок и вытер подбородок.

– Какой у меня тактичный охранник, – Дима снимал рубашку с большим красным пятном на груди, – сидит себе спокойно и ждет, когда я приведу себя в порядок, вы подумайте. Нет, чтобы помочь подняться, побеспокоить. Черт, упал неудобно... Хрустов, вставай! Беги, Хрустов, у нас не больше минуты, чтобы успеть выскочить из гостиницы до ментов! – Дима поднялся и быстро вышел из номера, прихватив со стула свою куртку.

Хрустов еще сидел полминуты, напряженно думая. Потом встал и выбежал за Димой. Они прошли в кафе и служебным ходом – на улицу. Дима бежал, избегая освещенных улиц, сдергивая с себя на ходу бронежилет. Под ноги Хрустову раздавленной лягушкой шмякнулся резиновый мешочек с «кровью».

– Лучше бежать спокойно и по освещенным местам, – сказал Хрустов, догнав Диму. – Трусцой. Рядом.

Дима сбавил темп.

– Сколько надо бежать по времени? – спросил Хрустов.

– Минут двадцать. Потом подеремся немного, можешь поставить мне фингал, если наболело. Нас заберут в отделение, отоспимся. Я буду американцем.

– Есть два вопроса. – Хрустов, и не поворачиваясь к Диме, видел боковым зрением, как тот покачал головой. – Это конкретно по делу.

– Ну если по делу.

– Прослушки в твоем номере.

– Снял часа два назад.

– Женщина сама себя убила?

– Конечно сама, из-за чего, спрашивается, я наизнанку вывернулся! Подожди, бензоколонка. – Дима достал из кармана куртки маленький флакон, выдавил из него себе на голову пасту и растер ее по волосам. Вспухла, лопаясь пузырями, черная пена. Через минуту Дима вышел из туалета с белыми мокрыми волосами. – А ты хорошо придумал с этой пробежкой, потрусили дальше. – Он пристраивался к ритму Хрустова.

Длинный звонок в дверь, потом еще один, потом стучат кулаком. «Откройте, милиция!» Гриша Покосов садится в кровати, сдерживая кашель, и покорно ждет. К его удивлению, дверь не вышибают. Минут через пять все кончается, но Гриша не собирается вставать и вообще издавать звуки. Он будет кашлять в подушку и ни за что не выглянет в окно!

Миша Январь садится в машину и уезжает, вспоминая, как он стоял на ВДНХ, как было ему жарко и смешно в бронежилете и желтой шляпе.

В квартире Евы Кургановой дверь ему открыли сразу. Далила, распахнув заспанные глаза и кутаясь в длинный халат, сообщила, что бомжа увезла «скорая», которую она вызвала по совету майора, как, кстати, его здоровье?

– Чье именно здоровье вас интересует? – Январь отводил глаза и не смотрел на длинные босые ступни – одна на другой, а пальчики шевелятся.

– А бомж умер, – говорит женщина, – так мне сказали в справочной по городу. Пришел ко мне в квартиру, все изгадил, – Далила глаза опустила и встала на две ноги, – потом заболел и умер. Я про вашего майора спрашиваю.

– А майор выжил. Но теперь не может говорить, ему горло прострелили. А вы врете, только я не знаю почему.

– А вы хамите. Подите вон.

– А вы дура, охраняй потом вас, дур таких! Я к вам с ордером приду!

– От дурака слышу!

– Мама, тебе придется помыть рот с мылом... – Сзади женщины выглянул заспанный мальчик лет семи. Он посмотрел на Января удивленно и зевнул, узко, как птенец, открыв рот.

Мише Январю стало стыдно.

Хрустов с Димой выпили, торопясь, бутылку коньяка. Подумали и уговорили еще одну.

– Ты есть поганый русишь, – помотал головой Дима, потому что Хрустов стал двоиться.

– А ты вонючий янки, – неуверенно сказал Хрустов и вдруг добавил:

– Смазливый подъ-юбочник, членом работаешь, да?! – Он легко поднял Диму за куртку на груди и бросил через два столика в висевшее зеркало.

Завизжали женщины в кафе, народ побежал к выходу.

Дима забормотал по-английски, дождался Хрустова, а когда тот подошел поближе, ловко увернулся от кулака в лицо и поддал ему головой в живот. Хрустов упал на руку и поранил ладонь осколками зеркала.

– Ты по-серьезному хочешь, да, сперма ходячая! Актеришка поганый! – Хрустов упал на спину и выбросил ногу, попав ботинком Диме под подбородок. Дима отлетел, размахивая руками в стороны, и шумно упал, ломая столик.