Поезд для Анны Карениной

– Я могу выяснить. На этот счет не беспокойтесь. Никуда они не уйдут. Они уйдут Индии, этот вопрос уже решен. Японец купит, и взятку он уже получил. Да только китайцы не смогут ему отдать деньги по сделке. Это разрабатывается. Он не сможет развести руками и говорить потом, что русские передумали продавать, ведь его подпись будет на транспортных бланках в Китай! Пусть потом режет себе живот без денег.

– Хорошо, давайте рассмотрим сюжеты, которые могут существовать. Например, Дима завяз в службе госбезопасности и сейчас внаглую у нас под носом срывает сделку по самолетам, а притворяется влюбленным дураком.

– А я, наоборот, с ужасом думаю, что Дима вляпался с ходу и теперь просто вслепую играет чью-то игру, собирается украсть деньги, удрать на Канары.

– Ив том и в другом случае, – уточнил мужчина с тросточкой, – он играет против своей службы. Давайте решать, как выйти из этого положения.

– У нас есть аналитики, я приказал сделать полный отчет по ситуации. Что-то меня в женщине удивляет... Как это она сбежит без детей? А с детьми?! Ерунда какая-то.

– Когда будет этот отчет?

– Обещали к среде. Послезавтра. А пока пусть поиграются ребятки.

– Вы полагаете, – задумчиво уточнил пожилой с тросточкой, – что у нас есть время до среды?

Да помилуйте, – генерал возбудился, – ограбить сейф в банке, вы что думате, это так просто?

В девятнадцать тридцать Ева Николаевна звонила Диме Куницыну. Трубку взяли только после десятого звонка.

– Это я. – Ева задышала тяжело. – Что делаешь?

– Жду твоего звонка.

– Ты пойдешь со мной?

– Пойду. Давай встретимся и все обговорим. – Голос у Димы грустный.

– Приезжай в двадцать пятнадцать к Павелецкому вокзалу. Походи там, я тебя найду.

– Ева, подожди... Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Я буду с тобой. До самой смерти. – Ева сказала это шепотом, и Диме показалось, что он слышит не ее, а эхо своего вдруг заколотившегося сердца.

В двадцать десять Ева ходила по площади у вокзала. На деревянной тележке сидел безногий нищий и играл на губной гармошке. Ева бросила монетку в жестяную банку, безногий тут же исполнил частушку.

– Мы теперя крепостные! – заорал он, набрав побольше воздуха. – С полна-ай конфискацией! Вместо вольной покупаем предприятий акции!

Ева заметила Диму и еще несколько минут не подходила, рассматривая его издалека и, можно сказать, любуясь. Высокий и стройный блондин с голливудской внешностью, платиновыми волосами и странным напряжением в походке – словно вот-вот оттолкнется от земли и прыгнет или взлетит. Ева вспомнила его напряженную руку, он стиснул тогда ее ладонь изо всей силы, не замечая этого, и ветер в лицо...

Ева подошла сзади и тронула Диму за руку.

– Ты на машине?

– Да. Пойдем, нам надо поговорить.

– Поздно говорить. Видишь вот это? – Ева показала Диме небольшой пульт. – Поехали к банку. Через два часа – деньги наши.

– Бред это все, – улыбнулся Дима. – Пойдем в машину. Расскажешь все подробно.

– Я расскажу, но едем к банку.

– Куда хочешь. – Дима взял у нее большой пакет и забросил его на заднее сиденье.

В машине Дима неожиданно положил руку ей на коленку. В лицо не смотрел, стиснул зубы и осторожно вел машину одной рукой.

– Я хотел тебе сказать... У меня есть деньги. Не десять миллионов, но на жизнь хватит. У меня есть дом в Испании, яхта.

– Я тоже хотела тебе сказать. Мне нужны эти десять миллионов. Это не просто деньги для меня, понимаешь, это непременное условие.

– Ева, послушай...

– Здесь налево. По Пятницкой и еще раз налево. Вот что я тебе скажу. Ты можешь не брать эти деньги, считай, что я хочу украсть микросхему или пленку, как в фильмах про шпионов. Ты просто помогаешь мне. Стоп. Мы приехали.

Дима осмотрел темные окна банка, массивную, дорого сработанную деревянную дверь, табличку – золотыми буквами на металлической пластинке.

– Отъезжай в подворотню. Чтобы видеть дверь. – Ева показала пальцем, куда ехать.

– А где твоя машина? – спросил он.

– В ней установили прослушку. Я ее сразу нашла, – поспешила Ева объяснить, увидев взлетевшие брови Димы. – Снимать не стала, пусть слушают.

– Знаешь – кто?

– Или мои, или твои.

– Кто это – мои? – спросил Дима, обмерев внутренностями.

– Ну, ты же работаешь на какую-нибудь организацию, я не знаю... Приготовься. Нажимаем кнопку! Теперь ждем.

Дима ничего не спрашивал, он с интересом вслушивался в себя и пытался как-то объяснить чувство опасности, подсасывающее его. От этого занятия его отвлекли две милицейские машины, с визгом и подвыванием подкатившие к банку. Четыре человека вывалились, блестя круглыми шлемами, и, подстраховывая друг друга, переместились к зданию. Дима удивленно повернулся к Еве.

– В здании сработала сигнализация, – объяснила Ева, – из пушки резиновая пуля попала в кнопку. Все нормально, они не нашли мою пушку.

– Ты запрятала какую-то пушку в комнате с сейфами? Но они теперь найдут резиновую пулю!

– Не найдут. Она рассыпалась в пыль через тридцать секунд после вылета. – Ева напряженно смотрела, как дверь банка открылась, впуская группу захвата.

Через шесть минут милицейские машины уехали.