Поезд до станции детство

Иван добросовестно отвечал на все вопросы, чутко улавливая настроение Андрея. Но постепенно им одолела зевота. Паузы между вопросами и ответами становились все длиннее, пока очередной вопрос Андрея не повис в воздухе, а с кровати Ивана не донеслось ровное дыхание.

Андрей усмехнулся, представив себе спящего Ивана в его любимой позе: на животе, раскинув руки в стороны, закинув голову назад и слегка приоткрыв рот, от чего его лицо приобретало немного туповатое выражение. В детстве у него был очень крепкий сон. Ребята любили подшучивать, связывая углы простыней узлами и прошивая боковины нитками. Затем они заводили будильник и подносили к уху спящего Ивана. От пронзительного звонка мальчик просыпался и, вскочив резко на кровати, тут же валился обратно, неуклюже барахтаясь в простынях, пытаясь выбраться из тесного плена, не понимая ничего спросонья и громко ругаясь, что получалось у него особенно смешно, так как природа наградила его интеллигентностью, не вязавшейся с руганью. Сейчас Андрей стыдился тогдашних поступков, но в детстве и отрочестве все воспринималось по-другому, сама жизнь была окрашена гораздо ярче.

Удивительная вещь воспоминания! Они всплывают в сознании человека, заставляя переживать события прошлого так же ярко, как это было наяву, пробуждая от сна в состоянии эмоционального подъема. Они продолжают удерживать хозяина в течение недлительного бодрствования, завладевая всеми мыслями, погружая в минувшее. Они же навевают сон, который постепенно сменяет бодрствование. Человек не замечает, как засыпает, находясь во власти все тех же воспоминаний.

Холодная и снежная зима сменила удушливое лето. Подвижные игры в часы досуга, отведенные на прогулку, не дают замерзнуть, разгоняют кровь во всем теле, окрашивая щеки в ярко-красный цвет.

— Сорок девять, пятьдесят. Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, — Андрей открывает глаза, отнимая голову от согнутой в локте правой руки, прислоненной к стене здания, и поворачивается лицом ко двору. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он не замечает никого из друзей. Все надежно спрятались. Зная их изобретательность, можно предположить, что найти будет не так просто.

С покатого, крытого шифером, козырька над крыльцом падает облачко снега, рассыпаясь в воздухе на мельчайшие кристаллики и плавно оседая на землю. Андрей успевает заметить, как поспешно исчезает нога в черной бурке, которая было свесилась со скользкого покрытия.

— Мишка, слезай! — кричит он. — Кроме тебя больше никто не способен на такое.

С веселым воплем с козырька скатывается серо-коричнево-черный лохматый комок и плюхается прямо в рыхлый сугроб, поднимая вокруг себя настоящую снежную бурю.

— Шею сломать хочешь, дурень? — набрасывается на парня Андрей, а тот лишь заливисто хохочет в ответ.

Вот свежие следы около автобуса, который принадлежит детдому. Обойдя несколько раз вокруг, он никого не замечает. Однако следов становится больше. Вокруг уже прилично натоптано и не им одним. Андрей тихонько двигается в противоположную сторону, но и это не помогает — кроме следов никого. Тогда он заглядывает под автобус и видит ноги в стандартных бурках, которые замерли в ожидании продолжения хитрого движения.

— Витька, ты пойман, — кричит Андрей ногам. — Долго еще круги будешь наматывать?