Поезд до станции детство

— Спасибо! Я даже искупался. Нужно будет еще раз туда наведаться.

— Конечно, конечно… — матушка Анастасия к чему-то прислушалась. — Кажись, золотко проснулась, — кивнула она в сторону дома. Андрей подивился ее слуху, поскольку сам не слышал ровным счетом ничего.

Он ждал, когда Таня выйдет, чтобы не смущать ее лишний раз, но она не торопилась.

— Пойду, проверю, что ее так задержало, — сказал Андрей, направляясь в сторону дома. Матушка с тревогой смотрела ему в спину.

«Плохие у меня предчувствия», — пробормотала она.

Таню он застал сидящей на кровати и задумчиво разглядывающей стену.

— Что случилось? С тобой все в порядке? — забеспокоился он.

— Со мной все хорошо, — успокоила она его, оставаясь все такой же серьезной.

— Тогда почему ты тут сидишь, не выходишь наружу? — Андрей чувствовал, что что-то произошло, и из-за неизвестности волновался еще сильнее.

— Я обдумываю то, что увидела, — Таня потянулась, разминая конечности, и встала с кровати. — Пойдем во двор, к матушке, я вам все расскажу. В общем, не думала я, что тут такое возможно, — обратилась она больше к матушке, чем к Андрею. — Пана является узницей в доме, где должна наслаждаться вечной жизнью. Да и не дом это, а настоящий замок, полный роскоши, с большим количеством слуг.

— И чей же это замок? — поинтересовался Андрей.

— Той самой первой родственницы из рассказа бабы Марфы.

— Но… откуда тут слуги? — удивился он. — Разве такое возможно?

— Думаю, что возможно, — задумчиво произнесла матушка Анастасия. — Есть тип людей, которые могут быть счастливы, только прислуживая другим. Это не мешает им оставаться хорошими людьми, только безвольными. Скорее всего, именно такие ей и служат. Они, даже видя зло, не пытаются его исправить.

— Меня удивило даже не это, — Таня внимательно посмотрела на собеседников. — Меня поразило, что женщина эта злая. А еще жестокая! — сурово добавила она. — Как такое может быть в светлом мире? Она держит всех, кто попал сюда после нее, в плену. Они не вольны распоряжаться собою.

— Несчастное создание, — скорбно вздохнула матушка Анастасия. — Видно, разум ее помутился от горя, когда попала сюда, — она знала историю Паны и ее дальней родственницы. Накануне Таня ее рассказала. — Бывает такое, что человек не может совладать с собой. Обида затапливает его, как река в половодье заливает огромные участки суши. Только уровень воды в реке со временем возвращается до нужной отметки, а с человеком такого не случается. Если разум помутнен, то ничто его уже не способно вылечить или вразумить.

— Она, что, держит Пану взаперти? — поинтересовался Андрей.

— Нет, Пана спокойно передвигается по территории замка. Только вот, выйти за пределы него у нее нет никакой возможности.

— Но к чему такие меры? — удивился Андрей. — Она ведь все равно не может покинуть светлый мир, возникни у нее даже такое желание?

— Больную фантазию трудно понять нормальным разумом, — пояснила Таня. — Кто знает, какие мысли бродят в голове душевнобольной?

— Есть ли у нас шанс хоть как-то уболтать ее отпустить Пану? — спросил Андрей.

— Попробуем действовать хитростью. В этом поединке честность будет плохим советчиком, — Таня задумалась. Судя по напряженному лицу, она придумывала план. Когда молчание затянулось, Андрей понял, что больше она пока ничего не скажет. Будет молчать до полной ясности.

— Пойдем, прогуляемся к морю, — предложил Андрей, когда матушка уединилась в комнате для каждодневной работы.

— С удовольствием, — согласилась Таня. — Я всегда хожу туда купаться, когда бываю здесь. Иногда хитрю: перемещаюсь сюда специально, чтобы искупаться в море, — с улыбкой добавила она. — У меня остались смутные воспоминания из детства, больше похожие на сон… я, мама и папа на море, — голос ее зазвучал грустно. — Это было так здорово! Помню, как я сидела на камушках в каком-то большом халате, или это было полотенце… Чувствовала, как камни обжигают даже через толстую ткань. А море… море манило. Даже когда я дрожала на берегу, только выбравшись из воды, обсыхая под теплым ветерком, опять уже хотела бежать обратно. А мама запрещала… говорила, что простыну.

Бедное сиротское сердце! Оно не способно смириться с потерей любимых. Не осуждает, не упрекает, просто грустит и помнит.

Андрей не помнил ничего, связанного с родителями. Его детством был детдом. И только в последнее время в воспоминаниях появилась теплота, которая была вытеснена на долгие годы обидой.

Еще издалека они услышали шум, похожий на рокот, сопровождающийся протяжным гулом. Подходя ближе, они уже отчетливо различали, как волны с грохотом обрушиваются на песчаный пляж и, громко шурша, уползают обратно в море, затягивая с собой часть суши.

Выйдя на берег, они обнаружили, что сухим осталось не более полуметра пляжа, возле самой кромки леса.