Поезд до станции Дно

Следующим за армиями обозам, формируемым уже в ходе сражений, всё время приходилось догонять наступающую армию. По количеству людей, прибывших на фронт, запасам продовольствия, лошадей, артиллерии и боеприпасов Макаров сразу же отметил необычность предстоящей войны. Казалось, пол-России надело солдатские шинели, остальная половина – белые косынки и белые повязки с крестом. Таких масштабов, такого количества людских и материальных ресурсов, сосредоточенных только на одном направлении, он никогда не видел. А ведь одновременно с этим происходило успешное наступление 3-й и 8-й армий юго-западного фронта против австро-венгерских войск. В районе Варшавы и Новогеоргиевска сосредотачивались силы для нанесения главного стратегического удара по Берлину.

То же отмечали и другие солдаты и даже командиры. Войну приходилось воспринимать и осмысливать заново, и не только из-за появившихся новых образцов военной техники, но в первую очередь – из-за небывалых масштабов. К тому же, в отличие от диких равнин и сопок Маньчжурии и Китая, здесь бои велись в населённых районах, и потому местное население, полиция, жандармерия, егеря и прочие нередко становились участниками боевых действий. Даже те, кто раньше уже воевал, первое время находились под впечатлением от увиденного: бесконечные километры изрытой окопами и перепаханной артиллерией, вывернутой наизнанку, исходящей паром земли, пропитанной отходами жизнедеятельности тысяч людей и животных; поначалу вызывающие удивления километры проволочных заграждений; разрушенные строения; скелетоподобные остовы зданий, обгоревшие деревья со срезанными осколками верхушками и ветвями; разбитые и брошенные по обочинам дорог повозки, орудия, обгоревшая амуниция, обрывки конской упряжи; многочисленные кладбища, утыканные свежими деревянными крестами, сотни раненых… И от всего этого исходит особый неистребимый запах войны – дух гниения, разложения, смерти, экскрементов, едкого человеческого пота – вырабатываемого телом в экстремальных условиях, при чрезмерных нагрузках, которые в обычной мирной жизни кажутся смертельными, а здесь составляют ежедневную норму – называемую солдатской работой.

Местные жители, разагитированные властями, покидали свои жилища и бежали от наступающих русских войск. Немецкие агитационные плакаты изображали бородатых русских казаков с окровавленными клыками, как у упырей, пожирающих детей и непременно насилующих женщин. Старинная европейская забава – выставлять русских недочеловеками, извергами и дикими варварами-людоедами.

Война таких размеров и такой продолжительности была, несмотря на всю подготовку к ней, неожиданной, непривычной, так что всех нюансов, особенно бытовых, нельзя было даже заранее представить. Некоторая растерянность на первых порах, хотя военные планы уже составлялись около двух лет, всё же была, и не только среди русских войск, но и в войсках противника. Соотношение сил примерно было такое: русские имели почти двойное превосходство в пехоте и кавалерии, которую в сражении почему-то почти не использовали, к тому же русские армии были разделены, что ослабляло удар, немцы же превосходили войска союзников вдвое по количеству дальнобойной артиллерии и гаубиц больших калибров – 133мм, способных остановить шрапнелью любой натиск пехоты и накрыть живую силу противника, находящуюся за укрытием.

В первом же сражении русские всё же проявили большую доблесть, а немцы, несмотря на их хвалёную пунктуальность, допустили ряд тактических промахов и создали неразбериху в собственных войсках.

В разгар Гумбинен-Гольдапского сражения, когда немцы яростно атаковали центр и левый фланг 27-й пехотной дивизии, 70-я бригада германской 36-й дивизии наступала на Маттишкемен и ввела в бой последние резервы, но не смогла продвинуться вперёд. Для ближайшей поддержки атаки две немецкие батареи выскочили карьером на открытую позицию в километре от залегших цепей русской пехоты. Немцы успели сделать только один выстрел, после чего были совершенно уничтожены огнём русских батарей 1-го дивизиона 27-й артиллерийской бригады, и ружейным и пулемётным огнём русской пехоты.