Поезд из Венеции

«Поймите, я не мог поступить иначе. Конечно, выйдя из квартиры Арлетты Штауб на улице Бюньон, я должен был немедленно сообщить полиции. Но я так растерялся, что не сделал этого. Наверное, не будь я честным человеком, я бы так не растерялся. А потом мне пришлось…»

Впрочем, открыть счет в банке можно, лишь предъявив удостоверение личности. Кроме того, в некоторых случаях банки ведь обязаны сообщать в налоговое управление о вкладах своих клиентов.

Если взять сейф, то для этого тоже необходимо предъявить документ и подписать ряд бумаг.

Безумная затея… Он принялся за лангуста. И решил, что выбросит пустой чемоданчик в Сену сегодня вечером по пути домой. А может быть, выбросить и деньги? Дождь из банкнот! Сотни тысяч франков поплывут по течению! Нет, это невозможно, ни один здравомыслящий человек не откажется от целого состояния.

Кальмар переоценил свой аппетит и едва прикоснулся к печенке.

— Гарсон, спросите, пожалуйста, в киоске, поступила ли «Трибьюн де Лозанн», и если да, то принесите мне…

Какой промах! Сейчас малейшая деталь могла привлечь к нему внимание. Именно такие незначительные факты запечатлеваются в памяти людей и вспоминаются в нужный момент.

«Послушай, помнишь, в тот день один клиент — он еще заказал шикарный завтрак с вином — попросил купить ему „Трибьюн де Лозанн“»?

А может быть, и читать газету на людях не стоит? Тем не менее Кальмар просмотрел ее за кофе.

На первой обложке ни особых происшествий, ни броских заголовков, только иностранная хроника, на второй странице — объявления. На третьей — длинная статья о загрязнении вод озера Леман и протокол заседания кантонального совета.

На следующих страницах: новости из Вале, из кантона Невшатель, Женевы и, наконец, из Во. Пожар в Морже, столкновение машин в Косонэ, сбитый велосипедист в… А вот Лозанна. Под рубрикой «Наши гости» сообщение о визите американских педагогов… Опять столкновение машин — одна врезалась в другую… Неудавшееся ограбление ювелирного магазина на улице Бург… Фельетон «Каков гусь!..».

Затем спорт и, наконец, на последней странице — снова зарубежная информация. Ни слова об Арлетте Штауб, ни слова о человеке, исчезнувшем из поезда в Симплонском туннеле.

Во всяком случае, Кальмар теперь знает, какую страницу просматривать в этой газете.

— Гарсон, счет, пожалуйста.

Он не нашел в газете ничего, что его интересовало, и оставил ее на диванчике в кафе. Часы показывали половину второго. Там, на Лидо, Доминика и дети снова шли из пансиона на пляж, где за каждым, словно по безмолвному уговору, сохранялось жизненное пространство. Одни и те же компании занимали те же места, на том же расстоянии друг от друга. В конце концов при встрече люди начинали улыбаться.

— Жозе, не ходи по воде до купания.

— А я? — с невинным видом спрашивал Биб.

— И ты тоже. Если я говорю это Жозе, то…

— Конечно, ты считаешь, что я непослушна. По-твоему, у меня одни недостатки. А ведь никто не ждет двух часов, чтобы пошлепать по воде или выкупаться.

Возможно, за завтраком в pensione di famiglia[4] Доминика сказала:

— Сейчас папа тоже завтракает у Этьена. Надеюсь, он не взял ничего жирного.

Кальмар отыскал свою машину и сразу же спрятал в багажник чемоданчик со взломанными замками. Он поехал через Елисейские Поля на авеню де Нейи и, немного не доезжая до министерства обороны, затормозил перед светло-желтым зданием с вывеской: «Асфакс, Робюр и Роб». Ниже более мелкими буквами значилось: «Акционерное общество».

Это был довольно большой трехэтажный дом с мансардами. До и во время войны в нем помещалась скобяная лавка, где торговали по старинке и где можно было найти что угодно — алюминиевые кастрюли, болты всех размеров, целые бочонки с гвоздями, инструменты для любого рукомесла, проволочные сетки для курятников наряду с гантелями и карнизами для занавесей.

В те времена еще был жив старик Боделен, седовласый старец с пышной шевелюрой, с утра до вечера расхаживавший в рабочем халате, таком же сером, как железо, которым он торговал.

Его сын, нынешний хозяин, Жозеф Боделен, носил такой же халат и так же бродил по всему помещению, похожему на аквариум, ибо огромный этот магазин с галереей освещался через стеклянную стену, выходившую во двор. Здесь во дворе, в каком-то сарае, Боделен-сын производил свои первые опыты. Он ничего не понимал в пластмассах, но заметил, что ими пользуются все больше и больше для изготовления домашней утвари.

Вместо того чтобы обратиться к специалисту, он пошел к своему товарищу, химику Этьену Расине, который зарабатывал на жизнь, делая анализы мочи и крови. Расине был холостяк, маленький, краснолицый, веселый, и поскольку он был одинок, то нередко засиживался в лаборатории до полуночи.

Через несколько недель Расине собрал и освоил огромную литературу о существовавших в ту пору пластмассах и всякий раз, как появлялось что-нибудь новое — а синтетические материалы, можно сказать, рождались чуть ли не каждую неделю (полиэтилен, полиприлен, полистирен, поликарбонат), — добавлял их к своему списку.