Поезд ночных теней

– Мяучело всегда считает, что случится что-то плохое, – возразил он, толкнув железную дверь в сторону спальных вагонов. – Зудит, как комар над ухом. Не обращай внимания.

Откатив дверь, Флинн вошла в купе. Она почти не сомневалась, что из-за мадам Флорет беспокоятся все учителя, а не один Берт Вильмау. В течение нескольких дней она замечала перешёптывания и обеспокоенные взгляды сотрудников. Но никто ничего не говорил.

Пегс прошла на середину купе и включила звёздный проектор.

– Мадам Флорет упала с крыши поезда – что может быть хуже? А с Гарабиной мы справимся.

Уютно расположившись на кроватях и стульях, они пустили по кругу шляпную коробку Пегс, полную продукции Рахенснафа – лучших в мире сладостей. Флинн жевала горько-сладкую «злодейскую бумагу» – съедобную бумагу в виде разных знаменитых злодеев, наблюдая за разбросанными по комнате световыми точками, проносившимися в темноте мимо окна, как перепуганные ночные духи.

– Эта миссис Штейнман, – начала Пегс, копаясь в цилиндре с надписью «Долгосрочные пари», – она не соврала. Почему ты нам об этом не рассказала? – Её голос звучал то звонко, то глухо, словно она никак не могла определиться, во что впасть – в эйфорию или в обиду. – Я, знаешь ли, видела новую эмблему у нашей двери.

Флинн, отвернувшись от ярко освещённых деревень за окном, взглянула на подругу. Она не понимала, что не так.

– Ты о чём? Что я должна была вам рассказать? – Она в растерянности переводила взгляд с Пегс на Касима. Лицо у него под сине-зелёными волосами раскраснелось, и, подняв глаза на Флинн, сидящую наверху на своей кровати, он нахмурился.

– Что ты тигрик, разумеется, – сказал он, подтянувшись со стула на свободный краешек письменного стола, заваленного принадлежащими Пегс фотоальбомами по искусству и дизайну одежды, альбомами с её зарисовками и длинными рулонами пёстрых тканей.

– Уж нам-то ты могла это рассказать, – настаивала Пегс, по-прежнему сосредоточенно глядя в цилиндр. Вытащив оттуда бумажку, она прочла вслух: – «Первый год, осень: Касим спорит, что Флинн Нахтигаль не круглик». – Ты выиграл четыре ролинга, Касим, – признала она и отсчитала ему четыре золотые монетки школьных денег.

– Спорю, что Фёдор с самого начала об этом знал, – пробормотал Касим. – Ставлю все свои деньги. – Он с вызовом взглянул на Флинн.

Его слова задели Флинн за живое, и она резко выпрямилась, ударившись головой о потолок.

– Понятия не имею, о чём вы говорите, но Фёдор знает меньше всех.

С того времени как Флинн получила билет от призрачного тигра Тидерия, многое в её жизни изменилось к лучшему: у неё появились надежды на будущее, друзья, с которыми она была на одной волне, и собственная кровать-чердак. Но чего она явно лишилась – так это общения с Фёдором.

Флинн ожидала, что он обрадуется тому, что она осталась в поезде, но, после того как два дня назад она неожиданно из безбилетного пассажира превратилась в павлина, он, не сказав ни слова, отвернулся от неё. С тех пор он почти не появлялся рядом с ней, и Флинн представляла себе, как он дуется на своём угольном складе из-за того, что она взяла билет, а он когда-то – нет.

В ночи раздался гудок паровоза, и Флинн закрыла глаза. Этот пронзительный звук и дым за окном казались ей сообщениями из другого мира – из находящихся далеко впереди склада и паровоза. Но здесь, в одном из ученических купе, защищённая от тьмы и копоти, она вдруг перестала понимать эти сообщения.

– Ты что, никому об этом не рассказывала? – чуть слышно проговорила Пегс, надкусывая глазированный шарик-«бюрократ». В её голосе внезапно прозвучало удивление. – Я бы всем рассказала, если бы была тигриком!

Флинн потеряла терпение.

– Да о чём рассказала-то?! – воскликнула она, в растерянности потирая веки. – Что такое «тигрик»?

Миссис Штейнман дважды прокричала ей вслед это слово. Но ведь Пегс сама сказала, что у новой учительницы крыша поехала, разве нет?

Глаза у Пегс сделались огромными, как красные огни светофора:

– Ты не знаешь, что это?!

Флинн кивнула, потрясла головой и снова кивнула. Ей было ужасно не по себе. Сколько ещё времени пройдёт, пока она, наконец, будет знать об экспрессе всё?!

Касим, возмущённо фыркнув, снял золотую обёртку с шоколадного звёздного талера.

– Ты супергерой, – лаконично сообщил он. – Суперсупергерой. – В голосе его слышалось отчаяние.

Флинн нахмурилась. Две недели назад Даниэль объяснил ей, что все павлины в будущем станут учёными, людьми искусства, революционерами – короче, героями. Но Флинн тогда решила, что это шутка. Если бы это было правдой, разве она получила бы билет в эту школу?

– Тут дело в зверях-призраках, – объяснила Пегс, понизив голос до заговорщицкого шёпота. – Я имею в виду миространников. Эмблемы у дверей купе говорят о том, какой миространник нас выбрал. Каждый миространник выбирает определённый тип учеников…