Поезд Ноя

– Все тип-топ, полковник! Ни одного трупа! Взяли дуриков тепленькими. Пулемет, правда, устаревший. По возрасту – в дедушки годится.

– Устаревший там или не устаревший, а дырок в шкуре навертел бы за милую душу, – проворчал Адам.

– За то и шнобель сосунку попортили. Пострелять, стервец, вздумал.

– Я же не знал… – заерзал на мешках шмыгающий юнец. – Честное слово, все вышло случайно! Автоматически…

– Автоматически, – Коляныч без особой злобы наградил пленника подзатыльником. – Ты, чай, не робот, чтобы автоматически действовать.

– Нет, правда! Если надо, спрашивайте, я все расскажу!

– Расскажешь, не сомневайся, – полковник зашел под навес, с удовольствием откинул скользкий капюшон. – Давненько не менялись?

Юноша с готовностью закивал.

– Давно… Уже шестой час пошел. А обещали через два послать смену.

– Обманули, значит? Обидно… Чем вооружены ваши обманщики?

– Есть еще с десяток таких же пулеметов. Пара скорострелок шестиствольных, но к ним патронов почти нет. Одна артиллерийская установка, гранаты.

– Взрывчатка?

– Кажется, тоже есть.

– Это понятно, что есть. Я спрашиваю, какая и в каком количестве? Тротил, пластид, шимоза, другая какая зараза?

– По-моему… – пленный растерянно огляделся. – То есть… Я ведь в этом не очень разбираюсь. Стружки там какие-то были в мешках. И еще такие желтенькие кирпичики…

К юноше с мычанием рванулся связанный сосед. Похоже, он только сейчас очухался. Бешеные глаза его горели жутковатым огнем, руки и плечи часто дергались, силясь справиться с путами.

– Спокойно, лишенец! – кулак Коляныча жестко боднул «лишенца» в бок, заставил скрючиться. Не удовольствовавшись сделанным, Адам наградил бунтаря звонкой затрещиной, вынырнувшей из ножен сталью пощекотал подбородок.

– Трепыхнись еще разок, побрею и скальп сниму!

Пленник по-звериному зарычал.

– Ишь, ты! Сердится!..

– Это Бес! Дружок Знахаря, – пленный с разбитым носом опасливо косился на поверженного коллегу. – Колется постоянно. Либо порошки нюхает. Вы в карманах у него пошарьте! Там должны быть такие прозрачные пакетики.

– Вот еще! Шариться… – Коляныч тем не менее вывернул карманы Беса. На брезент высыпались миниатюрные полиэтиленовые упаковки.

– Я же говорил! Он с кокаина не слазит!

– Ничего, у нас слезет… Кто такой Знахарь? Ваш местный атаман?

Пленный кивнул.

– А тебя как звать?

– Леон. Леон Куроганов.

– Леня, значит. Понятно… – Павел Матвеевич, спрятав в кулаке сигарету, пощелкал зажигалкой, сосредоточенно закурил. Собственно, спрашивать больше было не о чем. О пулеметах со взрывчаткой знали и раньше. О сюрпризах типа артиллерийских установок и многоствольных комплексов тоже подозревали. Были уже прецеденты. Дабы доказать серьезность намерений, пуриты не стеснялись подрывать опоры, давать предупреждающие залпы по головным локомотивам. Вот и здесь разбушевавшиеся юнцы успели уничтожить одну из обходных ветвей. Досталось от них и вылетевшему на рекогносцировку вертолету. Должно быть, зацепили из скорострелок. Штучка еще та – опасная. При полном боекомплекте – пароход пополам разрежет, а уж удержать неприятеля на узком мосточке – дело вовсе плевое. Хоть табуном атакуй, хоть по одиночке.

Полковник озабоченно покосился на часы. По идее допрос можно было сворачивать. А то и впрямь вспомнят, пришлют смену – и выйдет шутка-прибаутка…

– Чего хочет Знахарь?

– Ну… Это я тоже не очень. Знаю только, что говорит он здорово. Как примется молотить языком, так людей качать начинает. У кого судороги, у кого глаза под лоб…

– А у тебя?

– Что у меня?

– У тебя тоже глаза под лоб?

Пленный смешался.

– Я у них недавно, еще не привык. Но вообще-то слушать интересно. Знахарь про потустороннее все на свете знает, про мировую паутину рассказывает, про штольни.

– Про паутину?

– Ага. Будто бы наш мир – это оследний слой, понимаете? А над нами, якобы, другие мосты и другие цивилизации.

– Инопланетяне, что ли?

– Зачем же, – тоже люди, только из иного времени. И так – слой за слоем. Но это все мертвые. Те, кто живые, обретаются на дне. И если постараться, то одного большого лифта может хватить, чтобы переправить все человечество.

– Это в смысле, значит, на дно?

Леон замялся.

– Я уже сказал: я в этом не силен. Вы лучше Беса поспрашивайте.

– Ничего, как-нибудь перебьемся без бесовщины. – Павел Матвеевич переглянулся с Мацисом. – Все вроде ясно, а?

– Что ж тут неясного! Крошить надо гадов – и все дела!

Полковник вновь затянулся. Каждый раз, когда истаивающая сигаретка подплывала к губам, пальцы касались колючей щеки, и это нервировало. Собственную неопрятность и небритость он не переносил более всего.

– Что ж… Раз ясно, значит, закругляемся.

– Я еще могу рассказать. Вы только спросите!

– Понимаю, Лень, конечно, можешь. Только времени у нас нет, чтобы с тобой душевно беседовать. Поболтали, и будет. Пора выдвигаться.

– Там ждет заслон, – торопливо залопотал Леон. – Я думаю, они будут стрелять.

– Ай, беда какая! – язвительно протянул Мацис. Взглянув на полковника, деловито спросил: – Куда их? С моста?