Поезд Ноя

– Во-первых, нас трое. Деминтас, думаю, тоже непрочь побабахать. А во-вторых, что нам твой трибунал сделает? Под домашний арест посадит? Так мы и без того, к примеру, все под домашним арестом. И даже если закуют в кандалы, будем заниматься тем же, чем занимались. Мы, Маратик, на более страшное обречены.

– Это на что же?

– А вот на то самое! И Егор, и Путятин, и я – все мы вынуждены сочинять то, что уже никогда и никому не понадобится. Это еще хуже, чем в стол.

– Так вы не сочиняйте, беда какая!

– Дурила, мы иначе не можем…

Егор хотел было сказать, что Горлик порет ерунду и банальщину, что все они на самом деле вполне могут и только прикидываются этакой страдающей богемой, но мысль пружинисто толкнулась от черепной коробки, совершив странный кульбит. Банальное и впрямь было правдой. Он подумал, что действительно ничего иного они уже не могут. Не умеют, не хотят и не будут делать, даже если их перестанут кормить и поить. Воистину человек – ленивое существо. Пожалуй, одной-единственной профессии его только и можно выучить к тридцати годам. А дальше бег по инерции, все равно как у этого многовагонного ковчега, – сугубо по рельсам, не делая ни единого движения вправо и влево. Не зря кто-то из великих съязвил: все, что человек хочет, непременно сбудется, а если не сбудется, то и желания не было, а если сбудется не то – разочарование только кажущееся: сбылось именно то… Остро сказано. Точно. Как перочинный нож, всаженный меж ребер. Прочувствуешь обязательно, а вот выдернешь ли?

Точно выставленную посудину, дождь заливал их по горлышко, делая одежду тяжелой и мерзкой, сковывая по рукам и ногам, заставляя пить и глотать вездесущую воду. Но все было на благо. Им хотелось бороться, и они боролись. С окружающим мраком, с собственными, превратившимися в вериги костюмами, с шаткостью бронированной почвы под ногами.

– Дождина козлячий! – ругался Марат. – Откуда ты только взялся!

– Это наша целина и гекуба! – с пафосом цедил Горлик. Обратив мокрое лицо к Егору, лихорадочно шептал: – За всю свою жизнь я не соблазнил ни одной женщины! Ни одной! Я всего лишь следовал их желаниям, ты понимаешь?

Егор энергично кивал.

– Стоило им, к примеру, хоть раз намекнуть на желаемое мое отсутствие, и я тотчас испарялся. То есть, может, им этого и не очень хотелось, они же любят поиграть в кошки-мышки, да только я, к примеру, подобных натюрмортов не приемлю! – Горлик потрясал рукой. – Мною всегда, к примеру, повелевал разум. Всегда и всюду!

– Отчего же у них все иначе?

– Да потому что они, Егорша, притворяются. Давно подмечено! Сам рассуди, было бы от чего там охать и ахать! Но ведь ахают! Стонут, понимаешь, ногтями спину раздирают! Спрашивается, для чего?

– Считаешь, притворяются?

– Все без исключения!.. Вот, к примеру, я! Обычное, казалось бы, существо, но с половым трепетом всегда расправлялся без труда. Делал этакое волевое усилие – и преодолевал. Все, думаешь, почему?

– Почему?

– Потому что оставался прежде всего человеком!

– Болваном ты был, а не человеком! – пробасил Деминтас. – Неужели можно всерьез изрекать подобные глупости? Стоите тут под дождем, взираете на вселенную свысока и бормочете вздор… Вон Маратик – и тот умнее вас.

– Почему это умнее!

– Потому что даже Достоевский собирался писать продолжение «Карамазовых»!

– Не понимаю… Причем здесь «Карамазовы»?

– А при том! – Мефистофелем захохотал Деминтас. – При том, мой дорогой Горлик, что ангелочка Лешеньку он хотел превратить в революционера-террориста. И это не блажь писателя, не сиюминутный каприз. Как всякий настоящий провидец, он только хотел констатировать факт. Вчерашние грешники – это сегодняшние монахи-затворники и завтрашние террористы-фанатики. Такая вот психоделическая эволюция. И коли вы пишите, вы тоже обязаны быть провидцами!..

– Луна! – испуганно выкрикнул Горлик. Рука его взметнулась вверх. – Синяя Луна!

Все четверо задрали головы.

– Говорят, – задышал Деминтас в ухо Егору, – с орбитальных станций можно видеть не семь Лун, а одну-единственную. И наша Земля выглядит оттуда совершенно иной.

– С орбитальных станций? Да ведь там все давно погибли!

– Это официальная версия. Потому как связь пропала, а сообщения в последнее время поступали такие, что впору было за голову хвататься. Но только это не сбредивший бортовой кибер, уверяю вас! Астронавты живы. Молчать-то они молчат, но живы. С чего им погибать? Резерва солнечных батарей еще лет на двадцать должно хватить, жратва – сугубо синтетическая, плюс парниковый урожай. Конечно, удобно предполагать, что все там давно спятили от затянувшейся невесомости, только я лично в этом крепко сомневаюсь. Здесь спятить проще, однако живем! На Луну вот эту сволочную глядим, даже смеемся…

Егор взглянул на Деминтаса и содрогнулся. Вместо близкого лица он разглядел желтый костистый череп. Нижняя челюсть его шевелилась, словно пережевывала что-то невидимое, и странным было слышать речь доктора – четкую, вполне связную. Черепа не должны разговаривать, однако Егор воочию наблюдал иное.