Поезд следует в ад

Кроме того, он постарался, насколько возможно, облегчить жизнь своих товарищей по несчастью. Именно он оплатил операцию для Анны, которая дала ей возможность полностью восстановить многострадальную правую руку. А еще — договорился в издательстве, чтобы книгу Сергея Николаевича издали приличным тиражом на его средства, и даже гонорар автору был выплачен из его кармана. Правда, вскоре это вложение полностью окупилось — историческое исследование читалось как приключенческий роман. Сергей Николаевич так воодушевился успехом, что тут же засел за новую книгу о средневековых ересях, написать которую ему когда-то помешал арест. Он как будто торопился наверстать упущенное. Ольга в первые дни все плакала. Стоило ей закрыть глаза — и лицо Игоря появлялось перед ней. Она даже разговаривала с ним… Особенно горько ей было почему-то оттого, что она даже имени его спросить не успела.

Потом горевать стало некогда. Днем — работа, а вечером она навещала Аню в больнице, или шла к Сергею Николаевичу — помочь по хозяйству, или просто поговорить, чаю попить вместе… Когда Анну выписали, хлопот меньше не стало — все равно нужно было ей помогать. В быту она еще долго была совершенно беспомощна. Ольга буквально разрывалась между своими «подопечными» и, приходя домой поздно вечером, падала в постель совершенно без сил. Одна дорога всю душу выматывала, Бирюлево — не ближний свет… И когда Анна предложила пожить у нее, Ольга с радостью согласилась — все-таки ближе к центру, и на работу ехать уже не час с хвостиком, а всего сорок минут. А главное — веселее вдвоем! Ольга уже физически не могла приходить в пустую квартиру, где ее никто не ждет.

Время шло, бабье лето сменили холодные октябрьские дожди, а она почувствовала очень странное недомогание — тошнило по утрам, как будто отравилась, все время хотелось спать, и ноги отекать стали… Оля отправилась в районную поликлинику. Выслушав ее жалобы, врач только руками всплеснула:

— Девушка, что вы людям голову зря морочите? Беременная вы, это и ежику понятно!

Когда Ольга вышла на улицу, уже вечерело. Она чувствовала себя ошарашенной нежданной новостью, немного испуганной… И в то же время — очень счастливой. Накрапывал мелкий дождь, а она шла, не замечая ничего вокруг, прислушиваясь к дыханию новой жизни, что уже незримо росла в ней, и казалось, что она чувствует биение маленького сердечка…

Дома Аня посмотрела на нее удивленно. Такой Ольгу еще не видела — мокрая вся, волосы ветренны, а лицо просто светится такой неземной, отреченой, словно в глубь себя обращенной улыбкой, какую ей случалось видеть только у Мадонн на картинах итальянского Возрождения.

— Ты такая странная… Случилось что-нибудь? — осторожно спросила Анна.

— Ага. Потом расскажу, ладно?

Ольга обняла подругу за плечи и попросила:

— Анечка, ты испеки, пожалуйста, коржики с маком, как ты умеешь. Завтра суббота, давай соберем всех, посидим…

Анна только плечами пожала и пошла ставить тесто. Теперь она радовалась, что, по крайней мере, есть для кого готовить, и охотно вспоминала старые мамины рецепты.

На следующий день Ольга купила бутылку вина, постелила на стол «парадную» белую скатерть и долго, тщательно расставляла посуду.

— По какому поводу гуляем? Ты хоть намекни, я никому не скажу! — допытывалась Анна, но она только загадочно улыбалась в ответ.

Когда Олег, Сергей Николаевич и Анна чинно уселись вокруг стола, Ольга разлила вино по бокалам, только себе зачем-то налила вишневый сок из пакета.

— Ну, за что пьем? — спросил Олег. — За все хорошее?

— Я хочу выпить… — Ольга встала со своим бокалом в руке, и голос ее звенел и срывался от волнения, — выпить за нового человека. Совсем скоро он будет с нами. Месяцев через восемь, наверное… Давайте — за него!

Она залпом опрокинула бокал, опустилась на стул и вдруг заплакала.

— Ой! — Анна прикрыла рот ладошкой. — Так ты беременна? А кто отец? Неужели… — Ее глаза за стеклами очков стали совсем круглые от изумления. — Это случилось там,да? В поезде?

Ольга кивнула. Сергей Николаевич встал, подошел к ней, положил руку на плечо.

— Не надо плакать, Оленька. Вам теперь вредно волноваться. И потом, что плакать-то? Радоваться надо! У нас будет маленький… Это же чудо!

В тот вечер они засиделись за полночь. Вино быстро кончилось, но это было совершенно не важно. Пили крепкий чай, ели испеченные Аней коржики, говорили какие-то слова, приличествующие случаю, поздравляли будущую маму и гадали, кто родится — мальчик или девочка… Уже и фонари погасли на улице, но все почему-то не было сил расстаться, хотелось еще немного побыть вместе, ощутить теплое и нежное чувство причастности друг к другу.

Словно будущий ребенок каким-то образом сплотил их всех еще больше, сделав единой семьей.