Поезд следует в ад

Видеть плачущую Галку было просто невыносимо. Несмотря на злые, обидные слова, она выглядела такой несчастной, что Олегу стало ее жаль. Он еще потянулся обнять, утешить.

— Галя, ну подожди… Не волнуйся ты, все у нас будет!

Он хотел объяснить ей, что совсем скоро откроются такие возможности, о которых они раньше и мечтать не могли, а потому проводить время среди пустынь и верблюдов за жалкие сертификаты не стоит, но Галка резко отстранилась и плотнее закуталась в простыню, будто защищаясь от его прикосновений.

— Не трогай меня! Когда будет — через двадцать лет? Ты хоть знаешь, чего стоило Вове… то есть Владимиру Петровичу выбить тебе эту командировку? А уж мне чего стоило, я и не говорю!

Олег похолодел. Владимир Петрович Пеструхин, веселый толстопузый балагур, старинный друг его отца и непременный участник всех семейных собиронов, работал в том же НИИ, что и он сам. Отделом кадров заведовал. И вот теперь он — Вова?

Олег как-то сразу припомнил, что Галка сильно изменилась в последнее время. Вспомнил ее отлучки по выходным, поздние возвращения домой… На майские праздники она уехала с подругами на дачу и ночевать не вернулась. Рассказывала, что выпили немного, засиделись, заболтались, а потом страшно было идти на электричку. Еще убедительно так рассказывала, а он, дурак, только кивал — правильно, мол, поступила.

Видимо, лицо у него стало такое, что Галка вдруг примолкла — поняла, что сказала лишнего. Даже рукой прикрылась, будто защищаясь от удара, и быстро-быстро забормотала, куда только вся злость подевалась — совсем другим тоном, жалостливо так, покаянно:

— Олежек, миленький, ну я же люблю тебя! Разве я для себя… Это же все для нас! А ты говоришь — не поеду…

Она снова заплакала — навзрыд, всхлипывая, как ребенок. Лицо ее как-то жалко искривилось, нос стал красный, глаза опухли. Олегу она вдруг показалась старой, несмотря на свои двадцать два года, и совсем некрасивой. В этот момент он ясно увидел, какой она станет лет через пятнадцать, — и ужаснулся. Бедная, глупая Галка! Что же ты натворила…

Олег молча встал и принялся одеваться, стараясь не смотреть на нее. Хотелось поскорее уйти отсюда — из этой самой комнаты, которая совсем недавно представлялась ему вожделенным раем.

Через пять минут он уже шел по улице, шагая, словно заведенный автомат, а над головой стояло черное солнце. Совсем как тогда… Он не думал, куда идет и зачем, просто не мог сегодня оставаться дома, никак не мог.

Олег и сам не заметил, как оказался возле станции техобслуживания, где на непонятных условиях арендовал площади авторемонтный кооператив «Мечта», в котором он трудился тогда — паял свои сигнализации по вечерам три раза в неделю. А что? Может, пойти поработать? Суббота сегодня, конечно, но ведь не домой же возвращаться!

Сначала Олег толкнулся было в высокие железные ворота. Черт, заперто. Он обогнул здание справа и отпер своим ключом неприметную дверь запасного входа. Но, когда оказался в просторном и гулком «производственном» помещении, в глаза ему сразу же бросилась новенькая красная «девятка» на смотровой яме. Вокруг суетились какие-то мрачного вида работяги, а чуть поодаль стоял со скучающим видом вальяжный мужчина средних лет кавказской наружности.

Странно — раньше Олег никогда их здесь не видел. Он пригляделся повнимательнее, и, когда понял, чем они занимаются, ему стало не по себе. Быстро и споро они меняли номера на автомобиле. Надо же, и Иван Палыч с ними!

Председатель кооператива Иван Павлович, добрый, улыбчивый, лысоватый дядька, на этот раз встретил Олега совсем не радостно. Вытирая руки ветошкой, он спросил:

— А ты чего пришел, Олежка? Выходной же сегодня!

— Да вот, решил поработать… — промямлил Олег. И зачем-то соврал: — Деньги очень нужны.

— Знаешь, Олежка, тут такое дело… В общем, шел бы ты отсюда. Видишь, дел невпроворот, не до тебя сейчас. В понедельник приходи, да, в понедельник!

Иван Палыч все говорил и говорил, избегая смотреть ему в глаза, и аккуратно подталкивал к выходу.

«А вот это я попал! — с тоской подумал Олег. — Ведь на эту самую „девятку“ сам же ставил сигнализацию в прошлом только месяце. Это у них тут целый преступный синдикат, а я-то, дурак, и не знал ничего».

— Эй, а это еще кто такой? — Кавказец решительно направился к ним. Каблуки его ботинок отбивали темп шагов по цементному полу, и вот тогда Олегу стало страшно по-настоящему. Ну прямо шаги командора.

— Да это так, ничего, — заюлил Иван Палыч, — ничего, Вагит Саидович. Парень подрабатывает здесь, день перепутал. С бодуна небось, перепил вчера. — Он как-то нервно, визгливо захихикал. — Иди домой, Олежка, там тебя, поди, молодая жена заждалась!

— Нет, постой. — Кавказец сверлил Олега пристальным и тяжелым взглядом. — Подрабатывает, говоришь? А не похож на работягу, не похож… Врешь ты все, старый лис.

Говорил он вроде бы спокойно, но в его хищном горбоносом лице, в голосе и глазах Олег увидел нечто, не предвещающее лично ему ничего хорошего.