Поезд в ад

Взобравшись с помощью капрала Хутена на большой плоский камень, Декер обратил взор к стоящей перед ними Армии Америки, столпившейся под полуденным солнцем.

— Запомните этот день, — начал он пронзительным, звенящим голосом. — Запомните это место. Мы находимся на перепутье истории. То, к чему мы приступаем сегодня, определит участь американской нации на последующее тысячелетие..

9

После ужина все прошли в освещенную свечами гостиную и там расселись.

— Давайте выпьем, — предложил Ховик. — Только не ослиной мочи, что у нас, — уточнил он для Джудит. — Давай того, доброго. Компания, черт побери, мне по душе.

Джудит открыла шкафчик и достала оттуда керамический кувшин.

— Там в долине делают такое, — объяснил Ховик Маккензи, — в старом монастыре. То есть действительно смыслят в том что делают. Я им как-то раз сделал доброе дело.

Вино оказалось превосходным — белое сухое, вроде шабли Маккензи, смакуя, пригубил: да, люди здесь знают толк в жизни, по крайней мере, в отдельных ее аспектах. Пища тоже великолепная, даром что простая: жареная перепелка с приправой из диких трав, различные овощи и кукурузные лепешки. Маккензи слегка забеспокоился, поняв, что может легко уснуть в кресле. Надо бы поменьше налегать на вино.

Ховик прокашлялся, эдак со значением.

— У нас тут, Маккензи, — сказал он, — некоторое расхождение во взглядах. Так что мы пригласили тебя — подумалось, что сможем пораскинуть как-то мозгами и о твоем мнении расспросить.

— Верно, — раздался голос сидевшего вытянув ноги и скрестив руки на груди Джо Джека. — Если только я после такого ужина смогу припомнить, о чем мы собирались говорить… Джудит, я, наверное, сейчас в удава превращусь: как раз месяц понадобится, чтобы усвоить все съеденное.

Джо Джек-Бешеный Бык пришел один. Маккензи удивился, почему без жены, хотя бы одной, но никто так и не спросил.

— Понимаешь ли, — продолжал шайен, — у нас тут есть молодые парни, у которых из-за возраста яйца крупнее мозгов. Если перед ними говорить обо всем, что происходит и имеется в поезде, в голове у них может что-нибудь взбрындить, и не дай Бог, сунутся куда-нибудь сами по себе. Поэтому мы решили пообсуждать все меж собой, прежде чем у самих все не выверится. — Он поглядел на Джудит. — Вот почему я и пришел без женщин. Доркас и Минни — молодцы, а вот Бонни вы знаете: не успеет что услышать, как уже у всего лагере на языке.

Откуда-то из глубины дома донеслись приглушенная возня и вопли.

— Тошнотики, — сказала Джудит. — Продолжайте без меня, надо этих сволочат угомонить на ночь.

— Я пойду тоже, — неожиданно сказала Элис. — Мне нравятся ваши ребятишки.

— Ну и вкусы у мадемуазель, — покачала головой Джудит. — Тогда пойдем.

Когда женщины вышли из комнаты, Ховик сказал с раздражением в голосе:

— В общем, как я пытался довести — пока все на меня не обрушились кучей, — разница во мнениях у нас в том, как поступать с этим твоим генералом. По мне, так оставить супина сына в самом что ни на есть покое, не тарабанить ему по клетке, чтоб даже и не понял, что здесь в округе кто-то есть, и надеяться, что он уберется отсюда по возможности скоро.

Он мельком взглянул на Джо Джека. — А есть кое-кто думающий иначе. Хотят пойти и найти этого Декера, или Пекера, или как там его еще, и подергать за курок: правда ли что там у него заряжено?

— Я так не говорил, — возразил Джо Джек, — и ты, черт побери, прекрасно это знаешь. Я просто сказал, что, может, имеет смысл потщательнее проверить, посмотреть, что эти люди действительно задумали. Мне не нравится быть слепым и глухим, а тупым тем более. Целая ведь команда заворачивает к нам в поле, — воскликнул он, — а мы даже не знаем, в какую игру они играть затеяли.

— Да, но я все так же говорю, что если сунуться туда, где они стоят, то можно и нарваться. Что бы он там, в горах, ни делал, он, во всяком случае, предпримет меры, чтобы вокруг не разгуливали и не вынюхивали всякие там. — Ховик всплеснул руками. — Вот мы уже миллион раз об одном и том же, и каждый опять за свое. И подумали мы кого-нибудь еще позвать. Вот ты, допустим, больше знаешь про того генерала и про его дело, чем мы.

— Господи, меня-то зачем сюда втягивать? — спросил Маккензи. — Я сегодня только и увидел и лагерь ваш, и кто здесь живет. «И, безусловно, не собираюсь вдаваться в ваши политические диспуты», — подумал он, а вслух сказал: — А что другие думают? Вы это вообще спросили?

— Я скажу за других, — на пороге стояла Джудит. Элис с ней не было. — Если спросите меня, — сказала она Маккензи, — то с генералом Декером сражаться надо послать эту девушку. Тому, кто может заставить успокоиться и заткнуться тех двоих мелких людоедов, под силу сладить с любым мужиком из числа живущих. — Она села возле Ховика на кушетку. — Поверишь, нет: вызвалась остаться с этими Двумя Страшилами, пока мы тут разговариваем! — Джудит передернула плечами. — Боже ты мой, вот это отвага!

— Прошу прощения, — обратился Маккензи, — но что вы сами думаете насчет всего этого?