Поездка в Обонежье и Корелу

«В прежние годы много было в наших местах и золота и серебра, да теперь-то уже не знают, где они лежат и попрятаны. Шла раз по губе, мимо наволока лодка с народом; а по берегу на встречу ей старичок идет, на киёк опирается, а киёк-то так и гнется от тяготы — очень уж старик тяжел, да грузен. «Возьмите меня в лодку, люди добрые» просит старик, а ему в ответ из лодки: «нам и так трудно с лодкой справляться, а тут тебя еще старого взять с собою». — «Понудитесь малость, возьмите меня в лодку — большую корысть наживете!» опять взмолился старик, а рыбаки его все не берут. Долго просил старик взять его в лодку, так и не допросился. «Ну, хоть батожок мой возьмите — очень уж он тяжел, не по мне». «Станем мы из-за твоего батога дрянного к берегу приставать», отвечают с лодки. Бросил тут старик батожок свой — он и рассыпался весь на арапчики-голландчики, а сам старик ушел в щельё от грузности и щельё за ним затворилось. Ахнули тут лодочники — да поздно за ум схватились». Думается, что нам придется ахать, как лодочникам, и притом точно также, как ахнули мы, продавши колонию Рос на Калифорнском берегу, где немедленно открыты были золотые россыпи, точно также, как ахнули мы, уступивши Швеции часть нашего берега, где тотчас же явились города с мостовыми, газовым освещением и т. п. признаками цивилизации, точно также, как ахнули мы, продавши наши Американские колонии, где уже (на Ситхе), как слышно, найдены богатейшие россыпи, — хорошо еще, что в Олонецкой губернии вряд ли придется ахать так безнадежно, как ахали мы в вышеприведенных трех случаях.

XLIV