Поездка за наследством

Эми Салки сдавала двенадцать комнат, а накрывала на двадцать четыре персоны. Два комплекта к завтраку, один к обеду, потому что большинство брали обед с собой, или перекусывали где-нибудь поблизости, или покупали еду у уличного торговца. К ужину она опять накрывала в два раза больше.

Я написала Эми, чтобы она знала, что я приеду, и держала мне место. Комнатка и вправду оказалась хорошая, даже шикарная для такой, как я: на окнах занавески, лоскутный половик на полу, кровать, стул и умывальный столик с белым фарфоровым тазиком и кувшином.

Войдя в комнату, я первым делом выглянула из-за занавески, и конечно же снаружи, делая вид, будто читает газету, стоял человек, который шел за мной от самого дилижанса.

Если девушка выросла в таких местах, где живут индейцы, и с малых лет ходит на охоту, то она становится наблюдательной. Вылезая из дилижанса, я заметила мужчину, который поглядел на меня так, словно только меня и ждал. Я сделала вид, что не заметила, и пошла по улице, но на перекрестке увидела, что он свертывает газету и идет следом.

Там у нас в горах говорили, что я девица что надо, но здесь я не производила никакого впечатления. Любая девушка чувствует, когда парень обращает на нее внимание потому, что она хорошенькая, но у этого человека не было на уме ничего такого. Я достаточно охотилась сама, чтобы не угадать, когда охотятся за мной.

Если он шел следом не потому, что я ему понравилась, тогда зачем? Всякому видно, что я не из богатых. Одета хорошо, потому что шила сама, но не по-модному, не по-городскому. Если видно, что я не при деньгах, то зачем ему следить за мною?

Правда, я приехала в Филадельфию, чтобы встретиться с адвокатом и получить деньги. Судя по всему, это была кругленькая сумма, но кому это могло быть известно?

Должно быть, кто-то слишком много болтал. Сам адвокат или его клерк, если такой имеется. Многие любят прихвастнуть для важности. Коли узнают что-нибудь особо важное, то им не терпится об всем этом разболтать.

Единственная причина следить за мной, о которой я могла подумать, была в том, что кто-то знал, зачем я приехала, и собирался этим завладеть.

Там, у нас, меня предупреждали о ловушках, какие поджидают молоденьких девушек в городах, но меня они не пугали. Я ехала за деньгами и собиралась сразу же возвращаться, как только их заполучу. За свою недолгую жизнь мне доводилось иметь дело со всяким сбродом, и, хотя у меня не было с собой ружья, зато были револьвер и арканзасский нож. Острый как бритва с обеих сторон, а кончик что игла. Если кто напорется, так по самую рукоятку.

Эми Салки кормила что надо. Меня посадила слева от себя и сказала всем, что я – ее приятельница из Теннесси. Городские за столом кланялись, улыбались, здоровались.

Там была высокая, прямая как жердь женщина с волосами на пробор – такая, будто ее с детства кормили одной кислятиной. Был пухлый джентльмен с бакенбардами, который, едва кивнув, всерьез принялся за еду. Видно, считал, что раз за стол уплачено, то надо получить за свои денежки что положено, а если что – и за денежки соседа добавить. Напротив меня сидел спокойный, серьезный мужчина с лысиной и острой бородкой. Опрятный, привлекательный и дружелюбный. Спросил, собираюсь ли я задержаться в городе. Я сказала, что уеду, как только закончу дела.

Слово за слово, и я рассказала ему о том, как мы увидели ту самую газетную заметку, где сообщалось об имуществе, завещанном «самому младшему потомку Кина Сэкетта». Я сказала, что мы нашли это объявление в «Пенниадвокат». В газету была завернута какая-то вещь, купленная у бродячего торговца.

– На мой взгляд, все это довольно странно, миссис Салки, – обратился он к Эми. – Здесь, в Пенсильвании, у «Адвоката» весьма небольшой тираж. Полагаю, за пределы штата попадает всего несколько экземпляров. То, что мисс Сэкетт вообще увидела эту заметку, просто невероятная случайность.

Он взглянул на меня.

– Вы наводили справки по данному адресу?

– Нет, сэр, я только что приехала. Мы им написали, и они сообщили, что я должна приехать в Филадельфию, чтобы установить родство.

– Странно, – повторил он. – Разумеется, это не мое дело, но сама процедура кажется мне необычной. Я не разбираюсь в юриспруденции. Возможно, от них требовалось известить наследников, но если это так, то они прибегли к странному способу. Они, несомненно, удивились, получив известие от вас.

Разговор перешел на другие предметы, но беспокойная мысль уже не покидала меня. Я промолчала о том, что за мной следили, потому что скорее всего они подумали бы, что это мои фантазии. Я все больше задумывалась, нет ли здесь какого-нибудь жульничества. Если нам полагались деньги, то их нужно взять. Сколько ни вспоминай, у нас в доме никогда не было приличной суммы.

Ума не приложу, почему родня Кина Сэкетта завещала деньги нам. Самого-то Кина не было в живых, полагай, лет двести.