Поэзия Бориса Пастернака

Что в берковец церковный зык. Что взят звонарь в весовщики, Что от капели, от слезы И от поста болят виски.

Была здесь поначалу еще строфа, между 3-й и 4-й, с резкой и явно вторичной образностью («И фартук мясника - закат»), заставляющей вспомнить Маяковского и Давида Бурлюка, но и она не нарушала интонационно-ритмического и синтаксического целого.

Похоже - по общему принципу - построены «Душа» («О, вольноотпущенница, если вспомнится...») или знаменитая «Метель» с неповторимой «раскачкой» ритма и, соответственно, темы. Особую организующую роль в стихах Пастернака начинает играть синтаксис, усложненный, порой громоздкий, но, если приглядеться, на удивление «правильный» по своим конструкциям и тем убедительный, способный «держать» стихотворение, не дать ему рассыпаться хаосом разделенных, логически не связанных образов. Эту особенность синтаксиса (интонации, голоса) Пастернака отметили ближайшие его современники. «Он был бы непонятен, если б этот хаос не озарялся бы единством и ясностью голоса. Так, его стихи, порой иероглифические, доходят до антологической простоты» «Интонация переносит читателя, как буер - через полынью» .

Так складывалась поэтическая система Пастернака. Завершается ранний период стихотворением «Марбург».

1 Эренбург И. Портреты современных поэтов. М., «Первина», 1923. С. 62.

2 Шкловский В. Поиски оптимизма. М., «Федера-ция>, 1931. С. 116.

«Марбург» написан в 1916 году, переделан в 1928-м, а в отдельных элементах совершенствовался и дальше. Сложность задачи, встающей при разборе «Марбурга», обусловлена как раз наличием редакций, разделенных многими годами поэтического пути. «Марбургом» завершался сборник «Поверх барьеров» 1917 года, и его не обойти при разговоре о раннем Пастернаке, но это был, как оказалось, первоначальный текст, существенно переработанный потом. Как поступить? - не разбирать же стихотворение дважды. Дать единый разбор, но построить его на сравнении редакций? Это превратило бы «Марбург» в частный случай эволюции Пастернака, один из многих в рамках той переделки, которой было подвергнуто в 1928 году более сорока ранних стихотворений. Нет, масштабы тут другие - не частный случай.

«Марбург» был открытием Пастернака - уже в «Поверх барьеров» 1917 года. Можно сказать, не принижая ряда других, может быть, даже более совершенных по тому времени стихотворений, что именно в «Марбурге» Пастернак увидел жизнь «по-новому и как бы впервые», то есть достиг зрелой оригинальности поэтической мысли. Новое рождение - это в «Марбурге» и тема, и нечто большее. Как тема оно дано в лирической ситуации, любовном потрясении. Шире, как принцип миропонимания и поэтики, оно выражено в композиции стихотворения, раскрытой вовне, в «белое утро» бесконечного мира. Найденная в раннем «Марбурге», эта композиция разрабатывалась, достигала принципиального значения во многих последующих стихотворениях - в

«Сестре моей - жизни» и дальше. И обратная связь: возвращаясь к «Марбургу», Пастернак вносил в него то новое, что было осознанным приобретением нового творческого этапа. В 1928 году за плечами были «Сестра моя- жизнь», «Темы и вариации»,- их опытом, как ответной данью, обогатился «Марбург». Будучи во многих отношениях первотолчком, «Марбург» стал и прекрасным результатом; отдав себя в широкое течение поэзии Пастернака, он вместе с тем возвысился в нем (и благодаря ему) как незыблемый остров - классический образец. Его место и при начале, и в конце. Он единый - при наличии вариантов.

Поэтому в разборе, представленном здесь, главный акцент проставлен не на различии редакций (это само собой, это важно и по ходу дела учтено), а на том ключевом, на открытии, что составляет, при известной недоговоренности, сущность уже раннего «Марбурга» и получило совершенное выражение в позднем тексте. Не будем мудрить - отметим специфику раннего «Марбурга» и обратимся к основному, позднему тексту. Собственно, так мы и читаем «Марбург» в собрании сочинений - на месте ранней редакции, но по тексту, принятому в качестве основного. В случае с «Марбургом» это логично, ибо яснее раскрывает его глубинную суть и его значение для всего творчества Пастернака.

В чем же заключается эта суть?

В «Охранной грамоте» читаем: «Мы перестаем узнавать действительность. Она предстает в какой-то новой категории. Категория эта кажется нам ее собственным, а не нашим, состояньем. Помимо этого состоянья все на свете названо.

Не названо и ново только оно. Мы пробуем его назвать. Получается искусство».

Это - о «действительности, смещаемой чувством», о вещах, ставших подобием страсти. Здесь акцент - на страсти, преобразившей мир.