Поэзия и поэтика города: Wilno — — Vilnius

Стихи в книге легко складываются в тематические группы, — например, стихи о Вильно вообще: «Wilno», «Wjazd», «Zima wile'nska»; памятные литературные места: «Bazilja'nskie Mury»; костелы: «Ostra Brama», «Jakub i Rafal», площади и улицы: «Plac», «Ulica Mickiewicza», «Skop'owka» и др. Стихотворение «Wilno»[181] представляет собой рефлексию, связанную с кругом ассоциаций значения, звучания и всевозможных созвучий имени города; автором выделен слог «Wi» («ви», которым, кстати, начинается и его собственное имя — Witold), создающий анафорические рифмы — первая часть стихотворения перечисляет такие слова, трансформируя их значения в имя города. В заключительной части стихотворения дается ряд ассоциативных уподоблений имени города — волне, течению, деянию, ореолу зорь и др.; а заканчивается оно четкой формулой, появление которой подготовлено разворачиванием системы уподоблений: «Имя словно рифма». Поиск смысловых, звуковых, вообще ассоциативных ореолов имени распространен в «поэзии Вильно».

«Въезд» («Wjazd») в город является поводом для размышлений о нем: «О, город, ты весь костел охранный» (8); о его прошлом: «О, город, где тихо ступаешь среди памятников» (8); о его святынях: «Город высокий, святыням которого / не нужны витражи» (8); город говорит «каменными словами» (9), а его родословная («выл о тебе железный зверь») сравнима лишь с иным, Вечным городом (римская аналогия импонировала, кажется, всем). Хулевич вглядывается в архитектуру, в которой видит одновременно произведение искусства и свидетельство истории:

Откуда этот свет, что ложится ночью,
хотя ночь черна, на твои фасады?
Откуда уменье некрасивую форму
изогнуть, словно бледность цветка?
Кто научил среди уничтоженья
Тайному закону бессмертья?

(9)

В другом стиле и в духе совсем другого художественного течения воплощает поэт свое впечатление от маленькой, характерной Для Вильно улочки в старой части, Скопувки (Skop'owka, рядом с университетом):

Две-три плоскости и выгиб стены,
Окно и крыша, светлая и не кривая,
мостовая пластична, облачко шарообразно,
Все скупо, плоско,
моносиллабично, многозначно,
древнее — а новое,
как на картине кубиста.

(43)

Складывается впечатление, что архитектурные ансамбли (в особенности костелы — вероятно, как наиболее художественно завершенные) порою диктуют поэтам стилистику их описаний. Эту особенность поэтики отмечал и Буйницкий, — не только у Хулевича, но также у Добашевской и Лопалевского[182].

В кругу общих ассоциаций пребывает и стихотворение, давшее название книге, «Город под облаками» (11). Оно подразумевает и конкретный пейзаж («Таких облаков, как над Вильно, нет ни в одном краю»), и зрительный иконический образ, и метафорический смысл (слово chmury означает также и тучи). Последний проясняется далее в перечислительных синтаксических конструкциях: «облака как стены [chmury jak mury], облака как громкий плач, / облака как твердая присяга верности и веры» (11). Облака над городом стали устойчивым мотивом у разных поэтов (Казимира Иллакович, Чеслав Милош и др.), их «родословная» восходит, конечно, к Мицкевичу («Пан Тадеуш»):

А сколько в облаках сегодня непрерывной
Таинственной игры, изменчивой и дивной:
То облака летят станицей лебединой,
Их, точно сокол, вихрь сгоняет воедино;
То разрастаются быстрее и быстрее
И, гривы распустив, вытягивают шеи,
Взмахнут копытами, — и вот уже над нами
Проносятся они лихими табунами,
Белы, как серебро, стремительны, красивы…
И что же? В паруса вдруг превратились гривы!
Исчезли табуны, и, словно на картине,
Несутся корабли по голубой равнине.

(Перевод С. Map-Аксеновой)[183]