Поэзия и проза Древнего Востока

Когда говорят о литературе, невозможно не говорить о ее создателях, об авторах. Здесь, однако, мы встречаемся с очень серьезными трудностями, которые относятся, конечно, и к ряду других литератур древности. Все дошедшие до нас египетские тексты, конечно, были когда-то и кем-то составлены, написаны, даже и тогда, когда они представляли собой письменную фиксацию устных преданий. Том не менее в большинстве этих текстов нет ни малейшего намека на автора. Кто же были они, эти авторы, и почему их имена отсутствуют в текстах? На этот очень важный вопрос ответить однозначно и вполне определенно очень трудно. Несомненно, что этот вопрос связан с другим, более общим вопросом: известно или неизвестно было древним египтянам понятие авторства? Отрицательный ответ на этот вопрос (а такой отрицательный ответ широко распространен в научной литературе) не соответствует действительности. Понятие авторства существовало, но почти исключительно в сфере дидактической литературы.

Как и в других странах древности, понятие авторства в древнем Египте не было еще прочным достоянием общественной мысли. Оно лишь стало стабилизироваться и осознаваться и укрепилось именно в дидактической литературе. По-видимому, сами египтяне считали этот жанр наиболее важным и существенным. В одном из папирусов эпохи Нового царства содержится в высшей степени замечательное место, где восхваляются авторы древних поучений:

Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы.

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они оставили свое наследство в писаниях,

В поучениях, сделанных ими.

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты.

Но имена их произносят, читая эти книги,

Написанные, пока они жили,

И память о том, кто написал их,

Вечна.

...Книга лучше расписного надгробья

И прочной стены.

Написанное в книгах возводит дома и пирамиды в сердцах тех,

Кто повторяет имена писцов,

Чтобы на устах была истина.

(Перевод А. Ахматовой)

Перед нами мотив «нерукотворного памятника», прозвучавший на берегах Нила еще в конце II тыс. до н. э. Строки эти служат ярким свидетельством почета, уважения и благодарности к авторам – мудрецам, обогатившим египетскую культуру своими произведениями.

Такие мысли могли родиться только там, где любили и ценили литературу, где творческий труд заслуженно считался высшим достижением человека. Ограничимся указанием на то, что слово «писец» в египетском языке означало не только профессионального писаря или переписчика, но и вообще имело значение «грамотный» или «образованный» человек. Данные памятников свидетельствуют о том, что писцы (нечто вроде древнейшей «интеллигенции») вербовались изо всех классов населения (преимущественно из правящих слоев) и занимали самые разнообразные ступени в общественной иерархии, от лиц, очень близких к трону, вплоть до самых скромных чиновников и писарей. Писцы в целом представляли собой огромный бюрократический аппарат, весьма привилегированный, а в основном занимавшийся административно-хозяйственной деятельностью. В этой многочисленной чиновной массе всегда были люди одаренные и любознательные, которых не могла удовлетворить серая рутина чиновничьих обязанностей, которые стремились к знанию и творческой работе. Вот они-то и становились писателями и учеными, непосредственными создателями египетской культуры и литературы.